Многоточия - Наталья Способина

— Ясно. Как у него дела, кстати?

Яне было плевать на дела Потапчика, которого она видела раз в жизни. Она и сообразила-то, кто это, только потому, что Грише пришлось пояснять, почему Аня называет Сашу Потапом. Но безыскусно-восторженный рассказ девочки о делах друга старшего брата был не самым плохим способом скоротать время, до того как все разрешится.

Слушая болтовню Ани, Яна раздумывала, стоит ли вообще здесь оставаться. Нормально ли будет просто собраться и уехать? Понятно, что, когда все дружно успокоят Лену, будут семейные посиделки с объяснениями, выяснениями и, возможно, слезами и объятиями. Хотела ли Яна этого? Определенно, нет. Но если сейчас уехать, никого не предупредив, маленькая Аня останется во дворе одна. А тут пруд.

Яна достала телефон, раздумывая, кому позвонить, и поняла, что вряд ли кто-то сейчас ей ответит. Получалось, что нужно идти в дом.

— Пойдем в дом, — предложила она девочке.

Та осеклась на полуслове и испуганно помотала головой.

— Там кричали. Давай еще тут посидим?

— «И они посидели еще немного», — процитировала Яна мультик про Винни Пуха.

Девочка, убедившись, что никуда идти не нужно, продолжила свой рассказ. Наконец из дома вышел Гриша. Яна радостно вскочила ему навстречу, понимая, что теперь-то можно будет наконец уехать. Но стоило Грише приблизиться, как она поперхнулась заготовленной фразой о том, что ей пора, потому что у него была разбита губа, а пальцы заклеены пластырем.

— Кто тебя обидел? — требовательно спросила Аня, в то время как сама Яна смогла выдать только: «Ой».

От расспросов Гриша отмахнулся, потыкал в телефон и умчался вместе с сестрой обратно в дом, потому что Елена Прекрасная снизошла до позволения ее посетить.

— Какой бред, — вздохнула Яна, направляясь в сторону ворот.

Прощаться с кем-то не имело смысла. Все были слишком заняты. Достав на ходу телефон, она отыскала чат с Димой и зависла, озаренная. Гриша с кем-то подрался. Если учитывать характер Ромы, круг кандидатов стремительно сузится до одного человека. Уехать, не выяснив, как он? Чувствуя себя немного Машей Рябининой, Яна вернулась к окончательно прогоревшим углям, поворошила их кочергой, прикрыла пленкой забытое всеми мясо и уселась на диванчик.

Со своего места она видела, как через какое-то время из дома вышли Дима с Гришей и Аней. Дима проводил гостей, которых увез его водитель, и наконец заметил Яну. За те несколько секунд, что он стоял, просто глядя на нее, Яна успела пожалеть, что не уехала. Потому что, во-первых, опять вернулась ненавистная тема лишней сестры, а во-вторых, она явно не выдержит конкуренции с Леной. Той нужно внимание. А Яна? Обойдется.

Пока это все вертелось в ее голове, Дима вытащил из кармана сигареты и направился в ее сторону. На его щеке была большая ссадина, а нижняя губа слева распухла и кровила, когда он делал затяжки. Он морщился, но своего занятия не прекращал.

— Что не поделили? — спросила Яна, уже зная ответ. Конечно, Лену. Дима как старший брат не мог смириться с парнем в ее жизни.

Выпустив дым, Дима подошел к углям, долго их ворошил, а потом, не оборачиваясь, сказал:

— Ты там фотки отца хотела?

Ткнув кочергу в центр углей, он наконец повернулся к ней. Кочерга не удержалась и рухнула, подбросив в воздух угольную пыль и искры. Дима даже не оглянулся, хотя вообще-то его могло обжечь.

— Ну смотри.

Бросив окурок через плечо в мангал, он вытащил из кармана фото.

Оно было сделано на полароид. Размытое. Скорее всего, старое. Алексей Волков стоял на парковке какого-то супермаркета. Темные очки подняты на голову, в руках пакет. Рядом с ним была женщина, придерживавшая подол длинной плиссированной юбки. Такие юбки ветром не поднимало. Это было то, о чем думала Яна, глядя на женщину, потому что посмотреть на отца просто не могла. Это фото — отрезок их жизни. Счастливой, уютной. В которой не было места грязному секрету Яниного рождения.

Она не сразу поняла, почему фото прыгает перед глазами: Димина вытянутая рука дрожала.

— Спасибо, — сказала она.

— Спасибо? — усмехнулся он. — Все, что скажешь?

— А что я еще могу сказать? Я не собиралась сегодня приезжать. Лев Константинович попросил. Я не планировала ничего рассказывать. И рождаться я тоже не планировала, — зло закончила она.

— Да здравствует отсутствие планов! — мрачно провозгласил Дима и убрал фото в карман толстовки.

Кажется, у него что-то случилось помимо драки с Гришей, потому что он достал вторую сигарету и закурил. Пальцы у него по-прежнему подрагивали, но Яна не знала, как спросить. И не хотела знать подробности на самом деле. В конце концов, у Димы была толпа людей, которые за него переживали. Уж всяко больше, чем у нее.

— Я поеду, — сказала она, вставая.

— Останься, — резко произнес он. — Раз уж все завертелось, давай просто все обсудим раз и навсегда.

— Нам нечего обсуждать, Дим. И делить нечего.

— Просто сделай, как тебя просят.

Яна терпеть не могла этот его тон. И кажется, время, когда она готова была горы свернуть, чтобы пробиться сквозь его нарочитое невнимание, прошло. Вот только некстати вспомнилось, как он остался с ней на ночь, когда ей было плохо.

— Хорошо, — сказала она.

Он кивнул, как будто и не ожидал другого ответа, и, отойдя к мангалу, завис там, глядя на угли. Устав пялиться на напряженную линию его плеч, Яна отправилась в логово зверя.

В доме было тихо. Только из кухни раздавались приглушенные голоса. В говоривших Яна узнала Сергея, Диану и Рому, выступавшего переводчиком. Постояв немного в холле, она направилась в библиотеку. Эта комната всегда ее успокаивала какой-то невероятной безмятежностью, веявшей от натюрмортов на стенах и птиц на шторах. Книги в шкафах были расставлены так, что интерьер можно было снимать для журналов. Каждый раз Яна пересиливала себя, прежде чем нарушить этот образцовый порядок. Сняв с полки первую попавшуюся книгу, оказавшуюся старым изданием «Дон Кихота», она села в кресло. Будучи слишком потерянной, чтобы читать, она просто листала книгу, разглядывая черно-белые иллюстрации и размышляя о том, что тоже борется с ветряными мельницами, потому что в этой борьбе за право находиться в семье Волковых она была обречена на провал.

Неожиданно за дверью раздался голос Льва Константиновича. Он кого-то в чем-то убеждал. Не успев подумать, что делает, Яна вскочила и спряталась за штору, испещренную стремящимися ввысь птицами. Становиться частью очередного спора в этом доме ей не хотелось.

— Нет, не пьян. — Босс толкнул дверь и вошел в библиотеку. — Я еще не настолько плох, чтобы меня срубили