Когда сияние нисходит - Лори Макбейн

Исполнил ты сокровенное желание его.

Псалтирь, 21:2

— Хорошо бы сейчас еще пару ложек того супа, да погорячее. Очень уж вкусный, — жалобно протянул Бактейл.

— Нам тоже жаль, Баки, потому что приходится слушать урчание в твоем пустом животе, — согласился часовой, отошедший в сторону, чтобы облегчиться. — Того и гляди услышат патрули мятежников.

— Ничего, подумают, что это гром.

— Что это? — спросил часовой поддернув штаны. — Не хватало еще, чтобы мятежники поймали меня с голым задом!

— Все тихо, — заверил Бактейл, вглядываясь во мрак под каменным мостом. — Кажется, светает…

— Интересно, сколько еще продержит нас здесь капитан?

— Пока патрули южан не устанут натыкаться друг на друга. Кроме того, Магуайр и лейтенант не смогут держаться в седле, особенно если придется бежать. Последние две ночи Магуайр мечется в жару и несет черт знает что. Правда, маленькая мятежница свое дело знает. Капитан сам проверил рану и сказал, что она не загноилась. Вот только Джимми не повезло: подхватил болотную лихорадку. Вчера его трясло в ознобе. С ним уже такое было прошлым летом, и я думал, что он легко отделался. Знай я, что так будет, захватил бы хины.

— Плохо, что огонь разводить нельзя. Джимми хотя бы погрелся немного. По-моему, у него уже зубов не осталось, так он ими клацал. Помнишь, как мы пекли в золе лепешки?

Солдаты блаженно вздохнули. Кто-то научил их смешивать кукурузную муку с солью, водой и говяжьими шкварками, заворачивать во влажную ткань и печь на углях.

— Теплые и хрустящие. Словно сушеную говядину жуешь! Слава Богу, хоть дождя нет.

— Следует издать закон, разрешающий воевать только летом. Солнышко светит, и еды много. Как на том кукурузном поле. Мы нарвали початков и поджарили прямо в листьях. Ничего вкуснее не ел.

— Да, только вот масла не было.

— Было бы, не строй ты глазки жене фермера. Нехорошо, Баки, особенно после того, как они дали нам пахты. Видел же, что фермер стоял с ведром горячих помоев! — пожаловался приятель, обходя небольшое голое пространство, словно в поисках чего-то.

— Не хотел обижать ее. В кои-то веки бедняжка увидела симпатичного парня вместо того дубинноголового урода, с которым принуждена делить постель.

— Тебе хорошо говорить, когда он промахнулся, а мне пришлось неделю отмывать одежду от всякой дряни.

— Нечего зевать, Дейви! Стоял разинув рот, как последний осел, вот и получил.

— Да, ловко у него это получилось! Я стоял слева от тебя, а он промазал на целый фут!

— Кстати, что это ты выискиваешь?

— Немного зеленых листьев, чтобы подтереться.

— У тебя что, понос? — вздохнул Бактейл. — Погоди, кажется, я видел большие лопухи вон там, в стороне. Сколько тебе?

— Штуки три.

— Так много?

— Угу.

— Ладно, сейчас, — пообещал Бактейл, срывая листья со свесившейся с моста лозы. — Один… два… три…

Он внезапно нырнул под мост. Приятель в тот же миг последовал его примеру. Послышалось шарканье; кто-то выругался, но солдаты уже появились из-за зеленого занавеса, таща за собой упиравшегося пленника.

— Сработало, как всегда, — похвастался Бактейл, прежде чем зашипеть от удивления и ослабить хватку. Нож, приставленный к горлу незнакомца, вдруг дрогнул. — Кэп? — пробормотал Бактейл, глядя в светло-серые глаза и ошеломленно тряся головой.

— Кэп, сэр, — вторил Дейви, отпуская пленника и поспешно отступая. Ну, теперь жди беды! Он мог бы поклясться, что никто не проскользнул мимо него! — Я не спал, сэр! Клянусь честью матери!