Его самое темное желание - Тиффани Робертс

— Тебе действительно нужно прекратить это делать, — сказала она, задыхаясь.

Уголок его рта приподнялся.

— Вряд ли я могу брать на себя вину, когда ты продолжаешь бросаться в мои объятия.

Кинсли усмехнулась.

— Я не бросаюсь на тебя.

— И все же ты здесь, мой лунный свет.

Он отскочил от лестницы и закружился по комнате, все быстрее и быстрее, отчего голубая юбка ее платья вспыхнула и затрепетала.

Смех лился из нее, пока он танцевал и раскачивался. Его алые глаза горели — единственное, что оставалось неизменным, пока мир кружился вокруг нее с восхитительной, головокружительной скоростью. Его взгляд был ее опорой, ее равновесием, ее якорем. Ее утешением и ее радостью.

Наконец, он замедлил шаг и склонился над ней. Выражение его лица стало серьезным, когда он изучал ее лицо. Не говоря ни слова, он накрыл своими губами ее рот, заявляя на нее права поцелуем более глубоким и осмысленным, чем она могла ожидать после того причудливого танца.

Кинсли закрыла глаза, положила руку ему на лицо и потянулась навстречу поцелую. Их губы ласкали друг друга, а языки танцевали совсем по-другому, разжигая искру желания в ее сердце.

Прерывисто дыша, Векс прижался своим лбом к ее.

— Видишь, Кинсли? Есть награда, которую можно получить, бросившись мне на шею.

Кинсли улыбнулась, открывая глаза.

— Я упала.

— Как бы ты это ни называла, Кинсли, результат неизменен. Ты в моих объятиях.

— Ты разыскал меня только для того, чтобы предаться со мной порочным утехам? — она запустила пальцы в его волосы. — Потому что, если это так, я не возражаю.

— Должны ли мы уйти? — спросила Эхо.

Кинсли повернула голову и увидела три огонька, плавающих рядом со столом, на котором она сложила интересные книги, что нашла сегодня. Рядом с этой стопкой стояла зеленая бутылка вина, пара простых бронзовых кубков и тарелка с нарезанными фруктами и сыром, которые Векс, должно быть, поставил на стол, пока она отвлеклась.

— Это полностью зависит от текущих аппетитов моей пары, — хрипло ответил Векс, уткнувшись носом в ее шею.

От его голоса у нее затрепетало в животе, а кожу покалывало. Но как бы сильно она ни хотела насладиться сексом с ним прямо здесь, прямо сейчас, она знала, что, начав, они уже не остановятся. Все остальное будет забыто, включая книги, которые она отложила, чтобы дать ему прочитать, и еду, которую он только что принес.

Разве это было бы так уж плохо?

Возможно ли было жить исключительно сексом?

Теперь я бессмертна…

Боже, Кинсли, прекрати это!

— Нет! Вы трое остаетесь, — Кинсли строго посмотрела на Векса. — Время рассказывать истории.

Он усмехнулся.

— Как прикажешь, любовь моя.

Прижимая ее к себе, он отпустил ее ноги и позволил ей медленно скользнуть вниз по его телу. Это действие стимулировало чрезмерно чувствительные соски Кинсли и вызвало дрожь удовольствия. Хотя прошло всего несколько мгновений, она уже задыхалась и вцепилась в его предплечья, когда ее ноги коснулись пола.

С усмешкой Векс наклонился к ней и прошептал.

— Мы все еще можем отослать их.

— Дразнишь, — Кинсли игриво подтолкнула его плечом. — Ты же знаешь, огоньки любят истории так же сильно, как и я. И мы не должны допустить, чтобы еда пропала даром.

Не сводя с него глаз, Кинсли понизила голос и провела кончиком пальца по его нижней губе.

— У нас есть вся ночь для… других занятий.

Векс задумчиво, соблазнительно промурлыкал и поймал ее руку, удерживая ее на месте, когда запечатлел поцелуй на ее пальце.

— Сумерки не могут наступить достаточно быстро, — он отпустил ее руку и отступил на шаг. — Покажи мне, что возбудило твое любопытство сегодня.

Сопротивляясь искушению притянуть его обратно к себе, Кинсли подошла к столу и указала на небольшую стопку книг, которые она собрала.

— Вот эти. Но об этой, — она взяла верхнюю книгу, — я действительно хочу узнать больше.

Векс принял книгу, когда она протянула ее, проведя пальцами по потертой черной обложке.

— Вспышка сказала, что это дневник, принадлежавший страннику между мирами?

— Действительно, — он осторожно открыл книгу, разглаживая лежащий внутри пожелтевший пергамент, который был слегка поврежден по краям. — Она назвала себя Алитрией, что означает…

— Принесенная ветром?

— Именно так, — ответил Векс с улыбкой. — Это древний диалект неблагих.

На их сеансах чтения было много подобных примеров — чужеродных слов и названий, которые Кинсли инстинктивно понимала благодаря зелью. Первые несколько раз это было странно, но она постепенно привыкала к ощущению… знания.

— Итак, она была неблагой. Значит ли это, что она была похожа на тебя? — спросила Кинсли.

Векс закрыл книгу и движением запястья вызвал пару бесплотных зеленых рук, которые собрали еду, вино и кубки. Кинсли последовала за ним на их обычное место в уголке для чтения, где они разложили подушки и одеяла. Огоньки и таинственные руки Векса двигались прямо за ними.

— Я подозреваю, что это не так, — сказал Векс, садясь и раздвигая бедра, чтобы освободить место для Кинсли. — Алитрия не упоминает о своем народе в дневнике, но, вероятно, она была высокородной фейри.

Кинсли подтянула юбку, опустилась на подушку между ног Векса и откинулась на его грудь. Она улыбнулась и прижалась к его теплому телу, когда он обнял ее.

— Высокородные выглядят как…

— Королева?

— Да.

— Некоторые. Они неземные, красивые… холодные. Временами почти невозможно отличить благих от неблагих, когда речь заходит о высокорожденных. Независимо от их крови, высокорожденные могут путешествовать гораздо свободнее, чем другие фейри. Низшие существа в значительной степени боятся их. Отсюда мои подозрения относительно автора этого дневника.

Он протянул книгу Кинсли, и она открыла ее на первой странице. Огоньки парили прямо над ними, отбрасывая мягкое голубое свечение, придававшее чернилам на пергаменте слабый металлический отблеск. Волшебные руки расставили еду и напитки на небольшой полке, встроенной в уголок, на расстоянии вытянутой руки, прежде чем исчезнуть.

— Здесь я, взявшая имя Алитрия, опишу широту и размах моих путешествий, — начал Векс, его низкий голос прогрохотал по Кинсли. — По собственной воле я соизволила предпринять это путешествие, чтобы лучше понять, какие дары завещала мне моя кровь. Я буду путешествовать, словно слепая, в царства, доселе мне неизвестные.

Кинсли увлеченно слушала, как Векс читал, время от времени откусывая от закусок или потягивая вино, которое было налито волшебными руками. Он не разжимал объятий; Кинсли переворачивала страницы, когда он подавал знак, и кормила его маленькими кусочками еды, когда он склонял голову ей на плечо. Их взаимодействие не требовало слов. Они были настроены друг на друга, в гармонии.

Как и предполагал Векс, Алитрия предоставила скудную информацию о себе,