Райская птичка - Трейси Гузман

– Я подвел его, – сказал Стивен Финчу, пока они ждали Элис и Агнету, поехавших домой за вещами.

– Стивен, ты дал ему возможность воссоединиться с семьей, пусть и на расстоянии, – Финч осторожно подбирал слова и говорил медленно, как будто с ребенком. – Он был очень болен. Отказ печени среди прочего, как сказал врач. Он уже не мог поправиться. Ты же это понимаешь, верно? – голос Финча обволакивал его облаком утешения. – Если можешь, помоги Агнете. Постарайся помнить, что она так и не увидела отца. Ни разу.

Финч больше часа провисел на телефоне, пытаясь раздобыть для них два билета до Нью-Йорка, но накануне праздника все было забронировано. Оставались только окольные маршруты, подразумевавшие долгие часы в воздухе и на земле. Было решено, что они воспользуются уже зарезервированными билетами и на пару дней вернутся в Теннесси с Элис и Агнетой, а потом все вместе отправятся в Нью-Йорк.

– Мне нужно сначала заехать домой, – сказала Элис, и Стивен заметил, что она произнесла слово «дом» немного неуверенно, как будто примеряла его к себе. – Увидеть Финея.

Точно так же она могла бы сказать: «Мне нужен воздух».

Элис переживала сильнее, чем ожидал Стивен, учитывая, что она не видела Томаса тридцать пять лет. Он полагал, что дело в переизбытке сюрпризов, которые разом выпрыгнули на нее как черт из табакерки, когда она этого не ожидала. Они жались друг к другу в очередях и залах ожидания и сидели рядом в самолете, четыре мертвенно-бледных, угрюмых человека. Периодически плакали, но редко в одно и то же время или по одной и той же причине.

Финей встретил их в Мемфисе.

– За руль должны сесть вы, – проговорил Стивен охрипшим от кондиционированного воздуха голосом.

– Стивен, это моя машина, – сказал Финей.

– Верно. Только не давайте ключи Финчу. Он – маньяк за рулем.

– Садись назад, Стивен.

В поездках с Финчем за ним, по крайней мере, оставалось переднее сиденье. Теперь же приходилось ютиться на заднем с Агнетой и Финчем, причем профессор сидел посередине, потому что у него были самые короткие ноги. По дороге до Ориона Стивен то проваливался в сон, то резко просыпался, не понимая, где находится. Впереди Элис сидела так близко к Финею, что в сумерках Стивену трудно было определить, где заканчивается он, и начинается она. Стивен понимал, что скоро опять останется один. После похорон Элис и Финей уедут в Теннесси, а Агнета рано или поздно вернется в Санта-Фе. Финч, несомненно, погрязнет в хлопотах о внуке и преподавании. Профессор храпел во сне, его голова скатилась набок. Кто будет присматривать за ним, когда все это кончится? Не Лидия – у них с Кельвином скоро появятся иные заботы. Стивен выпутался из пальто и подложил его под шею Финчу. Кто будет предостерегать его от опасного вождения? Кто поймет его сомнительные и в конечном счете ошибочные аргументы в пользу важности американского регионализма? С последней панелью или без нее, в чуть больший кабинет или в ту же сырую комнатушку – Стивен единственный возвращался к прежней жизни. Байбера не стало, а то, чего Стивен больше всего стремился достичь – вернуть обе панели, – ускользало у него из рук.

В Орионе он ввалился в парадную дверь дома, который видел второй раз в жизни, радуясь хоть чему-то знакомому: голосу Сейси, запаху ее стряпни, теплому, ароматному воздуху кухни. А еще Фрэнки, который, осторожно обняв Элис, ошарашил Стивена тем, что обхватил его за колени, не давая сдвинуться с места.

– Глаз почти зажил, – констатировал Фрэнки.

Сколько по детским меркам прошло с тех пор, как он был здесь в прошлый раз? По взрослым это казалось вечностью. Сейси хлопотала, радуясь, что дом полон людей, которым она нужна, ртов, которые необходимо кормить, одежды, которую пора стирать, и комнат, которые следует распределить. Она никогда не знала Томаса, и единственной связью с ним для нее была Агнета, над которой она вилась, как над давно потерянной и наконец найденной любимой куклой, приглаживая ее волосы и ощупывая ткань ее пальто, щелкая языком и качая головой.

Нетвердым шагом зайдя в гостиную следующим утром, Стивен окинул взглядом комнату и собравшуюся там компанию. Агнета сидела на полу рядом с Фрэнки, наблюдая, как мальчик марширует по ее голени деревянной ящерицей-рогаткой. Элис не спускала глаз с лица Агнеты, но не отходила от Финея, водя пальцами по венам на тыльной стороне его ладони. Сейси топталась между кухней и гостиной, раздавая всем чашки с кофе и тарелки, которые почти нельзя было разглядеть в облаках хлебного пудинга, «амброзии»^[60] с мараскиновой вишней – ее веселый красный цвет резал глаз – и розовых ломтиков ветчины. А Финч, несмотря на подавленный вид, тарахтел клавишами ноутбука, время от времени искоса поглядывая на Стивена. «Наверняка заказывает полное собрание “Погладь кролика”^[61]», – подумал Стивен.

Повсюду были разбросаны чемоданы, как будто их катапультировали из самолета прямо в дом, а по углам прятались коробки с бумагами. Когда Стивен спросил о них, ему ответил Финей.

– Бумаги Натали. В какой-то момент Элис и Агнете может понадобиться их разобрать. Сейси принесла их сверху.

– То есть с чердака?

– Господи, нет, – сказала Сейси. – Из комнат мисс Натали на втором этаже. На чердак никто никогда не поднимается. Ступеньки такие крутые, что на них только убиться можно.

На чердак никто никогда не поднимается.

Стивен вскочил с дивана, выбежал в прихожую и начал подниматься по лестнице. Пройдя треть, он повернул назад и налетел на Агнету, которая бежала следом за ним.

– Можешь захватить мой портфель? – попросил он. – Он у подножья лестницы, вместе с остальными сумками.

Стивен помчался на второй этаж, а оттуда на чердак, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Ручка не поддавалась, и он всем весом навалился на распухшую дверь. К его ликованию та поддалась и распахнулась.

Агнета стояла у него за спиной – он чувствовал ее дыхание на плече. Стивен обвел комнату взглядом и уже в следующую секунду увидел его – большой упаковочный ящик, приставленный к стене в углу. Его загораживали сундук, коробки со свитерами, впитавшими запах нафталиновых шариков и пакетиков с лавандой, и бумажные пакеты с журналами: «Искусство в Америке», «Новости искусства», «Искусство и антиквариат». На загнутых страницах каждого издания говорилось о Томасе Байбере.

– Кто-то был фанатом, – сказал Стивен, быстро пролистывая верхние журналы. Пыль поднималась со старых страниц и забивала ноздри, заставляя чихать. – Помоги мне передвинуть их.

– Чье все это? – спросила Агнета. – Мамино?

– Не думаю. Сомневаюсь, что она вообще знала об этом. Похоже, коллекционером была Натали.