Сломанная печать - Иванна Осипова

Ознакомительный фрагментпошёл на поводу у страсти или слабости плоти. Что же, ему только на руку. Он легко избавился от сомнений и сел за стол.— Какая схема? — Грэмис, сняв сюртук, небрежно отбросив его на ближайшее кресло и встал рядом. У него были крупные широкие плечи и грубоватые руки. Для Делвина оставалось загадкой, как такими руками можно работать с ментальными нитями и плоскостями. — Удерживай стабильные точки. Отмечу красным. Он позволил второму толкователю проникнуть в собственное ментальное поле, приложить усилия к начальному построению структуры. Когда Брум убедился, что конструкция устойчива, а схема стабильна, то приступил к самой сложной части. Непривычная методика быстро истощала ресурсы. Сами действия он отработал до автоматизма, но каждый раз чего-то не хватало. Делвин злился и упрямо бился в эту запертую для него дверь, но получал слишком мало, чтобы считать, что достиг хотя бы начального уровня, описанного в старом учебнике для первокурсников. Над столом перед мужчинами загорелась амарантовая точка. Воздействуя на несколько линий в ментальной карте, Брум проложил пути к сгустку энергии. После выпитого зелья это получилось легче. Точка увеличилась в размерах и обрела форму куба с прозрачными гранями, которые медленно, будто лепестки цветка, раскрылись. Оба молчали, сосредоточившись на деле. Фолэнт сопел и, кажется, даже взмок, но усердно вплетал заклинания и ментальную силу в слабые места схемы. Он сам точно определял точки, требующие особого внимания, действовал в слаженном дуэте с Брумом. Как напарнику, Грэмису не было цены, и верховный толкователь это прекрасно понимал. Первый этап прошёл отлично, и Брум приступил к созданию проекции на полу перед столом. Вначале контуры только чуть проступили пульсацией. Такие же лилово-сиреневые, как грани куба, зыбкие. Усилий двоих менталов хватило, чтобы они обрели плотность и образ, сквозь который просвечивала обстановка лаборатории. Фигура над столом сложилась, вернув форму куба, и опала искрами. Делвин задышал ровнее, жадно хватал ртом воздух. Фолэнт сложил руки на груди, прищурился водя взглядом вверх-вниз по образу, в создании которого только что принимал участие. — Ты потратил столько усилий, чтобы сплести девку? А не проще сходить в бордель, если ты настолько ненасытен?— Она не для утех, Грэм. — Брум отмахнулся, хмуро разглядывая невысокий колеблющийся призрак. — В прошлый раз сам работал над схемой, но потратил половину запасов из ледника. Чрезмерно дорогое удовольствие. Вдвоём получается такая же слабая иллюзия. Долго она не протянет, но для практики подойдёт. — Странные у тебя затеи. Кого-то она мне напоминает. — Фолэнт вышел из-за стола, обошёл вокруг образа.Делвин не успел ничего сказать, когда приятель всей пятерней попытался ухватить призрака сзади, как привык поступать в том самом заведении, куда предлагал сходить верховному толкователю. Иллюзия молниеносно развернулась, контуры миловидного личика исказились, превращаясь в оскал, предвещающий смертельную опасность, а прозрачная ладошка шлёпнула наглеца по щеке. Фолэнт взвился всем своим крупным телом и поспешил отступить, пока настоящий создатель не одёрнул иллюзию. Прозрачная девица недовольно зашипела, вспыхнула изнутри ярким амарантовым огнём, разбрасывая вокруг себя искры силы. На красном лице Грэмиса красовался небольшой магический ожог. — Горячая штучка! — Морщась, он пальцами чуть коснулся оплавленной кожи. — Будет чем заняться моему лекарю. — Тебе повезло, — Брум еле сдержался, чтобы не расхохотаться. — Она нацелена на определённого человека. Иначе, лежать тебе сейчас вон там, — он развернулся в сторону лекарского стола, обитого железом.

6.

Мариса сдвинулась на самый краешек стула, слушая магистра Дэя. Лекарь был прав — она должна учитывать каждый факт и нюанс, чтобы выжить. Несправедливо, что Совет толкователей, по сути, ограбил маленькую девочку, какой она была десять лет назад. И вернуться, чтобы открыто заявить о правах, Мариса не могла. Слишком многое отдалило её от прошлой жизни, а новая никак не складывалась. Вряд ли Талесы обрадуются появлению дочери преступника, о котором все желают забыть. Может быть потом, когда она станет сильнее и увереннее в безопасности.

Значит, следует пойти другим путём. В Академии труднее затеряться, но это шанс попасть в библиотеку. Сумей она совладать с той, чужеродной силой, станет спокойнее. Старый Крэнк, бежавший от службы безопасности и скрывшийся среди нищих, подсказал Марисе, как не выплёскивать странный дар вместе с эмоциями. Надлом в эмпатии отчасти помог ей, но практиковаться придётся долгие годы. Даже последний маг Ковенанта иллюзий не понимал, откуда в девчонке взялась сила, на получение которой в прежние времена адепты тратили годы обучения. Мариса не знала, но догадывалась.

Магистр Дэй показал гостье комнату, извинившись за беспорядок.

— В доме несколько пустующих спален. Надо бы прибраться, но времени нет. Я и не захожу сюда.

— Очень хорошая комната, — возразила Мариса, осматриваясь.

После прежнего жилища дом лекаря был для неё дворцом. К одной из стен небольшого помещения составили старые кресла и стулья, навалили непонятные тюки, сгрудив весь хлам, чтобы освободить часть комнаты. Постель Грета застелила свежим бельём, положила поверх аккуратно свёрнутую ночную рубашку. Мариса не верила, что сегодня будет спать в настоящей кровати. В доходном доме у неё был старый, дырявый матрас.

Когда, пожелав хороших снов, Виктор ушёл, она всё-таки перетащила кресло к дверям и подпёрла ручку. Так было спокойнее. Только после этого Мариса переоделась и забралась под одеяло, наслаждаясь теплом и мягкостью белья. Казалось, что заснуть получится быстро, но грань между явью и сном никак не удавалось преодолеть. Девушка долго лежала с закрытыми глазами, слушая скрип деревянных панелей в доме, шорохи и птиц, топающих по черепице. Вскоре все затихли. Рядом с комнатой закрылась дверь в спальню Виктора. В голове продолжали крутиться слова мага о любви к Регине, об Академии, его бесконечные вопросы, касающиеся прошлого.

Мариса повернулась набок, подложив ладошки под щеку, точно маленькая девочка. Она всегда любила спать так. Невольно мысли подхватили её, унося слишком далеко.

— Спи, малышка, спи, — она почти ощутила тёплую ладонь на волосах.

Женский голос всегда был нежен с ней, но привёл за собой и другие воспоминания. Не такие приятные. Ледяная вода иглами пробивала кожу. Близкая зима сделала море опасным. Особенно