Покоренные судьбой - Кора Рейли

– Верно.

Папа покачал головой, как будто не знал меня.

– Я не шучу. Я сказал ему, что подумаю о браке между тобой и Крессидой.

У меня вытянулось лицо.

– Ты же не серьезно. Ни за что на свете я не женюсь на сучке.

Папа снова ударил по шкафчику. Это был уже третий, который он сильно помял. И я сомневался, что кто-нибудь когда-нибудь снова достанет оттуда свои вещи.

– У Антоначи хорошие связи среди традиционалистов. Я отменил чертовы кровавые простыни, которые вызвали переполох и чуть ли не бунт. Ты соображаешь, что произойдет, если я позволю тебе обесчестить дочь капитана, не надев ей на палец кольцо?

– Ну и что? Мы сделаем громкое заявление и заставим их выполнять наши приказы. Мы – Витиелло, мы не подчиняемся ничьим прихотям.

– Ты хочешь, чтобы я убивал верных людей, ядро нашей Семьи, потому что ты не смог удержать член в штанах? Я был чрезмерно снисходителен к тебе. Но теперь тебе придется нести ответственность за свои поступки.

Я недооценил Крессиду и ее амбиции. Я хотел заставить ее отказаться от своих слов. Но она все изменила, и теперь я вынужден остаться с ней.

– Должен же быть какой-то выход, – пробурчал я.

Папа глубоко вздохнул и провел рукой по своим темным волосам.

– Традиционалисты давно чувствуют себя обманутыми. Отношения Марселлы с байкером, кровавые простыни и наша связь с Каморрой – все было очень трудно пережить. А твой поступок стал переломным моментом. Я не собираюсь ослаблять Семью теми или иными кровавыми заявлениями только потому, что ты терпеть не можешь будущую невесту. Крессида станет твоей женой. У тебя есть время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. И ты, черт возьми, свыкнешься, или, клянусь, испытаешь на себе мою ярость.

Я сердито посмотрел на отца.

– Да, дон.

* * *

По дороге домой мы не разговаривали. Я пытался придумать, как выпутаться из передряги. Как сказал папа, у меня еще было время до того, как я женюсь. А до тех пор я должен найти гребаное решение. Мысль о том, что я буду с Крессидой всю оставшуюся жизнь, казалась слишком суровым наказанием за несколько паршивых перепихонов.

Когда мы вошли в особняк в Верхнем Ист-Сайде, мама сидела в гостиной с Валерио, помогая ему с домашним заданием. Одного взгляда на ее лицо хватило, чтобы понять: она в курсе.

Папа жестом велел Валерио уйти. Он поворчал, но подчинился.

– У тебя большие неприятности, – пробормотал он, проходя мимо меня.

Спасибо, что предупредил… Я попытался взъерошить его непослушные светлые волосы, но он увернулся. Его рефлексы становились лучше.

Мама заломила руки, когда папа направился к ней. Он быстро поцеловал ее, и они обменялись несколькими фразами. Мама кивнула, но я видел, что она недовольна.

Мама едва доставала отцу до груди, однако, несмотря на хрупкость, являлась его опорой. Она поддерживала мужа и его решения, даже если не одобряла их. По крайней мере, в глазах других, даже нас, детей, так было всегда.

Она никогда не противоречила папиному решению, однако обеспокоенно взглянула на меня.

Мама волновалась за меня. Она хотела, чтобы я женился по любви.

Папа еще раз покачал головой и направился к выходу. Похоже, он все еще злился, чтобы долго находиться со мной в одной комнате. Мама проводила его взглядом, прежде чем снова посмотреть на меня. Тихо вздохнула и направилась ко мне.

Приблизившись, коснулась моей щеки, глядя на меня затуманенными тревогой глазами.

– С тобой все будет в порядке?

– Ты про свадьбу с Крессидой?

– Да.

– Конечно. Я знал, что женюсь из тактических соображений, а не по любви, – солгал я. По какой-то причине я не мог заставить себя использовать маму в качестве тарана.

Она была единственной силой на планете, которая могла переубедить папу, если он чего-то добивался, но я слишком восхищался их браком, чтобы вбивать клин между ними.

– Любовь для мечтателей или слабаков. Я не являюсь ни тем, ни другим.

– Отец может быть кем угодно, но только не мечтателем или слабаком.

– Папа – исключение из правил. Ваша история иная, мама. Многие супружеские пары с трудом переносят присутствие друг друга. Вот что меня ждет с Крессидой. Если повезет, через несколько лет она возненавидит меня настолько, что накажет молчанием, и тогда мне не придется с ней разговаривать.

Мама промолчала. Наверняка ей было интересно, куда делся мальчишка, которого она вырастила. Она смотрела на меня так, словно я самозванец, а тот мальчик просто скрывался, отсиживаясь неизвестно где.

По правде говоря, я почти уверен, что этот добродушный парень с самого начала был самозванцем. Учитывая папины гены, иной характер оказался бы большим сюрпризом.

Мама тревожилась о моем эмоциональном благополучии. Если бы она могла заглянуть мне в душу, то поняла бы – ничто не может задеть мои чувства или разбить мое сердце. Похищение Марселлы и последствия этого закалили меня, превратили в того, кем я должен был стать. Такова моя судьба.

Мой дед превратил папу в закаленного человека, который правил Семьей железной рукой.

Отец воспитывал меня согласно традициям и делал так вовсе не из любви к маме. А байкеры, похитившие мою сестру, лишь довершили начатое.

Я наслаждался той резней. Жестокость течет у меня в крови. Возможно, в прошлом я сдерживался только из-за мамы.

Я похлопал ее по плечу, когда она не перестала смотреть на меня затуманенными глазами.

– Со мной все будет в порядке, мам. Мне не нужна любовь.

* * *

Я поднялся в комнату. Марселла уже находилась здесь, просматривала журнал, скрестив ноги. Она приоделась и была на высоких каблуках.

Однако я подозревал, что она придет сегодня на ужин, потому что Мэддокс находился на задании, охотясь на бывших приятелей-байкеров. Ее темные волосы были зачесаны назад, открывая искалеченное ухо, от которого у меня до сих пор кровь закипала в жилах, несмотря на то, что мы с отцом жестоко отомстили ублюдкам.

Марселла подняла глаза и покачала головой:

– Я же говорила тебе держаться подальше от Крессиды.

Я закрыл дверь, пересек комнату, подошел к столу и опустился на стул. Телефон издал звуковой сигнал с очередным сообщением. Я положил его на стол. Отвечу на сообщения Максимуса позже.

– Я сделал это ради тебя. Чтобы отплатить ей. Она наговорила о тебе гадостей.

Сестра прищурила свои голубые глаза:

– Я предупреждала тебя. И теперь у тебя будут неприятности. Ты понимаешь, что она, наверное, сейчас злорадствует как сумасшедшая, потому что станет твоей женой, супругой будущего дона. Лишить ее девственности небольшая цена за то, что теперь все будут буквально