Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд

мой типаж. Типаж на одну ночь. Трахнул и выбросил, как использованный презерватив. Но эта девчонка… за эти два дня она успела меня дважды возбудить и дважды обломать. И какого черта у моего отца делают ее фотографии и… целое досье?

– Как тебе мой новый переводчик? – ехидно улыбаясь, спрашивает отец.

Я, конечно, не испытываю к ней ничего, кроме желания трахнуть и придушить одновременно. Но осознание того, что сошедшая с обложки журнала с рейтингом восемнадцать плюс девушка будет работать на отца, мне приносит не очень много удовольствия. На отца никогда не работают девушки. Никогда. Для него – они расходный материал, как и для меня, благодаря его воспитанию. Девушки созданы для того, чтобы их трахали и унижали. Именно этому меня учил отец с определенного возраста.

Помню свой день рождения, когда он отвел меня в специальный клуб. Не тот, где дети социализируются, изучают что-то новое и развиваются, нет… Совершенно другой. Клуб, в котором я, как самый старший сын, должен был пройти обряд посвящения и стать настоящим мужчиной.

Он привел для меня четырех девушек: разной национальности, возрастов и телосложения. И приказал выбирать ту, которая покажет мне, как с ними нужно обращаться. И она показала.

Сначала она встала на колени и отсосала мне, потом оседлала и делала такое, что я еще никогда не испытывал, более того, даже в фильмах не видел, отчего меня начинало жутко тошнить. Я так и не смог кончить.

Отец, сидя напротив и наблюдая за всем происходящим, махнул рукой и приказал девушке сесть на пол, поклониться мне, как божеству, и сказать: «Мой господин, я не заслуживаю к себе хорошего отношения, я провинилась и должна искупить свою вину».

Я не понимал тогда, что она имеет в виду, поэтому она шепотом добавила: «Вы должны ударить меня. Как можно сильнее». Я подорвался с дивана и начал кричать отцу, что ни за что не стану этого делать. А он лишь ухмыльнулся и сказал: смотреть.

Смотреть на то, как он избивает девушку до полусмерти, обвиняя меня в том, что я не могу справиться с таким простым заданием. Он кричал на меня и возмущался, что ему приходится делать все самому. После этого он выволок меня из клуба, как щенка, увез в какой-то старый дом, раздел до трусов и запер в сыром подвале с хлебом, водой и ведром, сообщив братьям и няне, что я уехал на экскурсию в Нью-Йорк на две недели.

И тогда, сидя в темноте и в одиночестве, я решил, что все хорошее, что оставалось во мне до того дня, я запру на ключ и спрячу ото всех в самом темном, никому недоступном месте моей души.

С тех пор каждый приказ отца должен непоколебимо выполняться. А если совершаешь ошибку, то расплачиваешься самым ценным – жизнью. Вот такой вот закон Джеймса Каттанео, к которому меня готовили с пеленок. Весело, правда?

– Ты шутишь? Она ведь женщина, – пытаюсь вразумить его, зная, что может ждать девушку здесь. Не то, чтобы мне было ее жаль. Нет. Хотя, может быть, и жаль.

– Я похож на клоуна? – серьезно спрашивает, спуская на переносицу очки.

– Отец, ты не берешь на работу женщин, – продолжаю напоминать ему о его же правилах.

– Благодаря этой женщине у нас есть подписанный контракт с китайцами. Если бы не ее падение прямо перед нашими носами, сидели бы мы сейчас с тобой на дне и искали, куда прятать трупы троих предпринимателей, приехавших заключать сделку.

– И что ты хочешь ей предложить? – стиснув зубы, спрашиваю его.

– Работу, что же еще. А там видно будет, – произносит, подкуривая еще одну сигару.

– Работу переводчиком? Или проституткой?

– Не смей! Эта особа нужна мне. И хочешь ты этого или нет, она будет работать на нас! Недолго, правда, но будет, – гневно произносит, заставляя меня задуматься, какого хрена он к ней так проникся?! К ее складу ума или к складке между ее грудями? Скорее, второй вариант. Он хочет ее.

– Окей. – Поднимаю руки вверх и разворачиваюсь. Не вижу смысла с ним спорить. Если он уже все решил, то его невозможно переубедить.

– Ее зовут Тея, Хант, – уже спокойно произносит отец, заставляя меня остановиться на полпути к обездвиженному переводчику.

– Та самая Тея? – спрашиваю, стиснув зубы и не решаясь повернуться к отцу.

– Та самая, – подтверждает и подходит ко мне. – Я знаю, что ты справишься, сын. – Он кладет руку на мое плечо, и я напрягаюсь. – Ты сможешь сделать все красиво. Я тебе немного помогу, взяв ее на работу, а дальше ты уже сам. Взрослый парень, разберешься, что делать с отходами.

– А что насчет Теодора и Мэддокса? – спрашиваю, получив свою новую цель от отца.

– Они ничего не знают и не должны знать. Они должны получать образование, а не заниматься нашими делами. Мешать они не будут. Эти парни могут тебе даже помочь. Главное, ты не должен подавать виду, что знаешь, кто она такая. Ты меня понял? Для всех нас она – просто работник.

– Я все сделаю, – отвечаю отцу и издалека смотрю на лежащую на столе окровавленную фотографию девушки.

«Вот и влипла ты, ангелочек Галатея Спенсер, своими тонкими крыльями свободы в медовую воду обмана, где сладость иллюзий скрывает рои безжалостных ос, готовых нарушить твой безмятежный полет.»

Глава 4

ТЕЯ

Прошла почти неделя с тех пор, как я сделала второй шаг к своей цели. И сейчас я нервно хожу из стороны в сторону, закусив ноготь большого пальца и раздумывая, где я допустила ошибку. И почему они все еще не ищут меня?

– Тея, если ты прекратишь мельтешить, то моя голова скажет тебе огромное спасибо, – сидя на моей кровати и приложив указательные пальцы к вискам, произносит Дженни.

Дженни Коул – моя лучшая подруга по несчастью. Нас познакомил Доминик, когда нам было по пятнадцать. Он привел ее к нам на тренировочную базу и сказал, что нашел ее, околачивающуюся у отделения полиции с табличкой «Помогите найти мою сестру» и прикрепленной к ней фотографией.

У Дженни была старшая сестра, которая считалась пропавшей без вести около трех лет. Она уехала на экскурсию вместе со своим классом, но домой больше не вернулась. Были собраны поисковые отряды, волонтеры, которые добровольно искали девочку, но так и не смогли найти. Со временем все начали сдаваться, но не Дженни.

Каждый день после школы она приходила к зданию полиции, становилась прямо напротив ворот и надеялась, что ей