Мне больно от твоей любви - Ксения Савина

стол, кровать, компьютер, книжная полка с моими любимыми произведениями, синтезатор. Даже фотографии, стоявшие повсюду в рамках, были на своих местах. Разумеется, бабушка прибиралась здесь, но ничего не перемещала.  Беру с полки свадебную фотографию своих родителей, и мое сердце сжимается, глядя на эту счастливую пару. Смотрю на фото и думаю: как же сильно Ромка похож на нашего папу, а я на свою маму.  Затем беру другую, на ней нас уже четверо: мама, папа, брат и я. Фотографию сделала бабушка. Это был последний новый год, который мы встречали все вместе. Вспомнив это, в носу начинает щипать, и на изображение падают несколько слезинок.

 «Папа».

Пусть я и была маленькой, когда он погиб, но все равно отчетливо помнила его. То, как отец смотрел на маму, то как играл со мной и братом, как катал на шее, как пел песни и читал сказки нам на ночь. Интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы папа был жив. Стали бы мы заниматься музыкой? Ведь в музыкальную школу нас отправили, чтобы нам было легче пережить его смерть. Чем бы занималась моя мама? Работала бы или была домохозяйкой? Были бы у них еще дети? – Наверное бы да, ведь я помню, что папа хотел иметь большую семью. Переехали бы мы из этого города? Встретила бы я Глеба Грачевского или бы влюбилась в кого-то другого?

 Я не знаю.

- Мне тоже его не хватает. На мое плечо опустилась ладонь брата.

- Ром, а как ты думаешь, что было бы с нами, будь папа жив?

- Не знаю, малая. Не думай об этом, ладно. Но я знаю точно, чего бы хотел Александр Уваров. Он бы хотел, чтобы его любимая женщина и дети были счастливы. – Брат забрал из моих рук фотографию и поставил на место. А затем крепко обнял меня. – Знаешь каждый раз, когда у меня что-то не получается и хочется все бросить. Я вспоминаю отца. Однажды, когда я еще был маленький и у меня никак не получалось собрать модель самолета из конструктора «Лего» который полгода выпрашивал у него на день свой рождения, отец мне сказал: «…Если ты, сын, поставил перед собой цель – то, будь мужчиной и выполняй. Даже через не могу и через не хочу. Иначе какой же ты мужчина…». – Брат улыбнулся. – Я навсегда запомнил эти слова. И до сих пор стараюсь им следовать.

- У тебя все получится, Ромка.  Я верю, что однажды ты и твоя команда будете собирать стадионы.

- Обязательно будем, малая. Только если ты всегда будешь находиться в первом ряду. Придешь на наш концерт?

- А разве меня пропустят в клуб? Мне же еще нет 18 лет.

- Придумаем что-нибудь. А я написал новую песню, между прочим. И она про тебя.

- Про меня? – Я была удивлена. И искренне улыбалась брату.

- Про тебя, малая.

- Сыграешь?

- Конечно. Только возьму гитару.

Рома расположился на моей кровати, настраивая гитару. А потом стал наигрывать нежную, плавную мелодию, которая постепенно набирала темп. Песня брата называлась «Я всегда буду рядом, малая». Это была наша с братом песня. В стихах рассказывалось о том, как мы росли вместе, о том, как он дал мне слово защищать меня под старой яблоней. В ней ни разу не упоминалось слово сестра, а только мое детское прозвище, данное братом. И слушая ее, можно подумать, что Ромка поет о любимой девушке. Но только я знаю, что эта песня про меня. И для меня. Плавная музыка куплетов переплетается с агрессивной музыкой на припеве, от чего на исходе получается просто сумасшедший взрывоопасный коктейль из эмоций, от которых учащается сердечный ритм. Песня заканчивается проигрышем, от которого бегут мурашки по всему телу. А в грудь переполняют эмоции.

- Ну, как? – Взволнованно спрашивает брат. На моих глазах выступили слезы, но они от теплых чувств к моему брату. Я села на кровать рядом с братом и обняла его за шею, прошептав на ухо «Спасибо».

- Тебе правда нравится?

- Конечно, Ромка. Все супер. Но я бы добавила в припев женский вокал.

- Женский вокал, говоришь? А идея не плохая. Это может получиться круто.

- Сыграй ещё что-нибудь. Сыграю, но при одном условии.

- И при каком же?

- После ты расскажешь, от чего ты такая загруженная и кто испортил твое настроение.

-Хорошо. – Согласилась я. Мне и вправду давно пора рассказать все брату. Раньше между нами никогда не было секретов. А сейчас я стеснялась рассказать ему о Глебе и о том, что мы расстались с Кириллом.  Ромка стал наигрывать мелодию другой своей песни, а я облокотив голову о холодную стену, слушала брата.

- Как будто бы никуда и не уезжали. – Мы синхронно обернулись. На пороге в комнату стояла бабушка, разглядывая нас с такой теплотой, что ее глаза светились от радости. Бросай, внук, свою гитару, и пойдемте пить чай. Я так соскучилась по вам, мои дорогие. А вы приехали и уединились в комнате. Не дождавшись ответа, бабуля вышла из комнаты, но все же мы дружным хором крикнули ей в спину:

- Хорошо, бабуль, идем. – Мы с братом рассмеялись. Видимо не только близнецы Захаровы обладают способностью говорить в голос.

Это был вечер воспоминаний. Бабушка рассказывала нам о своем детстве, о папе, о том, как мы с братом проказничали, пока были маленькими. Мы насмеялись до колик в животе. Спать легли почти с рассветом. О Глебе я так и не рассказала брату. Следующий день мы тоже провели все вместе. А вечером четвертого числа Ромка уехал все так же в компании своего лучшего друга. Потому что там их ждали «Ночные демоны» и бесконечные репетиции перед концертом.

Перед сном я вновь перечитывала сообщение от Глеба, раздумывая, стоит ли отвечать на него. Ведь я сразу не ответила, сначала уснула, а потом просто напросто забыла о нем. Да и что я должна написать? «Рада за тебя» или быть может должна ему посочувствовать? А может, Глеб написал это сообщение, чтобы показать, что я виновата в том, что они с Викой расстались? Я не знала. К тому же была до сих пор на него зала. А посоветоваться с братом так и не успела.

Глава 39. Подруги.

Юля.

Утром 6 января мне звонит Марк, уточняет бабушкин адрес и