Неуемный волокита - Виктория Холт

Поэтому она замолчала и бросилась Генриху в объятья.

Генриетта сказала королю, что была очень несчастна, но теперь, когда он с ней, на душе у нее легче. Он должен поклясться не покидать ее.

Дать такую клятву было легко.

Разве он не любит ее больше всех на свете? Ответ на этот вопрос тоже не представлял трудности. Разумеется, да. Никто никогда не будет значить для него так много, как она, обожаемая любовница.

Генриетта умела разжигать его страсть и, когда они улеглись в постель, подумала: «Я буду иметь над ним больше власти, чем кто бы то ни был. На меня обрушилось величайшее несчастье, но еще не все потеряно». Ей вспомнилась Диана де Пуатье. Она была подлинной королевой Франции, хоть и не носила этого титула. Та же судьба ждет и Генриетту д'Этранг. Пусть Мария Медичи носит корону и титул. Во Франции прекрасно знают, что самое значительное лицо — королевская любовница, а не жена.

Она уже получила высокий титул маркизы де Вернейль. И покажет всем, что приезд Марии во Францию ничуть не изменил ее положения.

Перед уходом Генриха она вытянула из него обещание, что он не удалит ее от двора. И она должна быть представлена королеве. Генриху очень не хотелось этого, но Генриетта была настойчива.

Он женился на другой женщине, хотя обещал жениться на ней. И теперь обязан оказать своей любовнице эту небольшую услугу.

Генрих согласился.

Оказалось нелегко найти знатную даму, которая согласилась бы представить королеве королевскую любовницу. Герцогиня Ангулемская, когда Генрих обратился к ней, сказалась больной. Ее здоровье ухудшается, написала ему герцогиня, и поэтому она не может выполнить его повеления. Генрих пожал плечами и велел герцогине Немурской взять на себя эту неприятную задачу.

Эта герцогиня тоже предпочла бы сказаться больной, но беспокоилась о своем внуке, принце де Жуанвиле, еще не вернувшем полного королевского расположения с тех пор, как он ранил Бельгарда в поединке из-за Генриетты, поэтому не могла нанести обиду королю.

И она свела Марию Медичи лицом к лицу с Генриеттой.

Генрих ощущал напряжение в большом зале, когда его любовница стояла перед его женой, но замешательства не испытывал. Он не делал секрета из своего увлечения женщинами и хотел, чтобы обе сразу поняли необходимость смириться с существующим положением.

— Ваше величество, — сказала герцогиня Немурская, — позвольте представить вам герцогиню де Вернейль.

На щеках Генриетты горели красные пятна; она бесилась, что ее представляют королеве, как любую другую даму, и в этот миг ощущала остро, как никогда, что это она должна находиться на месте Марии, и это ей все присутствующие должны выказывать почтение.

Генриетта решила, что ограничится легким поклоном. Другие становились на колени и целовали подол платья королевы. Но маркиза де Вернейль на это не пойдет.

Она вызывающе поглядела на Генриха. «Меня никогда еще так не унижали», — хотелось ей крикнуть ему, однако Генрих мог при случае напомнить подданным, что он король.

— Маркиза была моей любовницей, — сказал он королеве. — Она готова быть твоей покорной служанкой.

В глазах Генриетты вспыхнул гнев; она хотела было возразить, но заметила в лице Генриха опасность.

Генриетта слегка поклонилась и ощутила на голове его руки.

— На колени перед королевой, — приказал он, — так, как это принято.

Встать перед ней на колени! Поцеловать подол ее платья!

Какое унижение для женщины, мечтавшей стать королевой Франции!

Но что оставалось делать? Только повиноваться. Поэтому Генриетта у всех на глазах опустилась на колени и коснулась губами подола.

Однако в сердце ее бушевала ярость. Они поплатятся за это оскорбление, пообещала она себе, поплатятся оба.