Все приключения Элли и Тотошки. Волшебник Изумрудного города. Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Семь подземных королей - Александр Волков

Страшила — соломенное чучело, мечтающее получить мозги, первый друг Элли на пути к Изумрудному городу. В сказке Баума собственного имени у этого огородного пугала нет. По характеру Страшила обаятелен и находчив, как ребенок добродушен и хвастлив, любит петь. Волков признавался, что Страшила — его самый любимый герой.

Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.

Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась, увидев, что оно вдруг подмигнуло ей правым глазом. Она решила, что ей почудилось: ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.

Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.

— Спокойной ночи! — сказало чучело немного хриплым голосом. — Простите, я хотел сказать — добрый день!

— Ты умеешь говорить? — удивилась Элли.

— Не очень хорошо, — призналось чучело. — Еще путаю некоторые слова, ведь меня так недавно сделали. Как ты поживаешь?

— Спасибо, хорошо! Скажи, нет ли у тебя заветного желания?

— У меня? О, у меня целая куча желаний! — И чучело скороговоркой начало перечислять: — Во-первых, мне нужны серебряные бубенчики на шляпу, во-вторых, мне нужны новые сапоги, в-третьих…

— О, хватит, хватит, — перебила Элли. — Какое из них самое-самое заветное?

— Самое-самое? — Чучело задумалось. — Чтобы меня посадили на кол!

— Да ты и так сидишь на колу, — рассмеялась Элли.

— А ведь и в самом деле, — согласилось чучело. — Видишь, какой я путник… то есть нет, путаник. Значит, меня нужно снять. Очень скучно торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать, совсем меня не боятся.

Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело, стащила его.

— Чрезвычайно сознателен… то есть признателен, — пропыхтело чучело, очутившись на земле. — Я чувствую себя прямо новым человеком. Если бы еще получить серебряные бубенчики на шляпу да новые сапоги!

Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:

— Страшила!

— Что ты говоришь? — не поняла Элли.

— Я говорю: Страшила. Это меня так назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зовут?

— Элли.

— Красивое имя! — сказал Страшила.

Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как чучело, набитое соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит.

Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул:

— А почему ты со мной не здороваешься?

— Ах, виноват, виноват! — извинился Страшила и пожал песику лапу. — Честь имею представиться: Страшила!

— Очень приятно! А я Тото! Но близким друзьям позволительно звать меня Тотошкой!

— Ах, Страшила, как я рада, что исполнила самое заветное твое желание! — сказала Элли.

— Извини, Элли, — Страшила снова шаркнул ножкой, — но я, оказывается, ошибся. Мое самое заветное желание — получить мозги!

— Мозги?

— Ну да, мозги. Очень хорошо, простите, неприятно, когда голова у тебя набита соломой…

— Как же тебе не стыдно обманывать? — с упреком спросила Элли.

— А что значит — обманывать? Меня сделали только вчера, и я ничего не знаю…

— Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома, а у людей — мозги?

— Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, Элли, было так. Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из нее на землю зерна. Потом она нахально уселась на мое плечо и клюнула меня в щеку. «Кагги-карр! — насмешливо прокричала ворона. — Вот так чучело! Толку-то от него ничуть! Какой это чудак фермер думал, что мы, вороны, будем его бояться?..» Ты понимаешь, Элли, я страшно рассмеялся… то есть рассердился и изо всех сил пытался заговорить. И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно. «Пш… пш… пшла прочь, гадкая! — закричал я. — Не… не… не смей клевать меня! Я прт… шрт… я страшный!» Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив ее за крыло рукой. Ворона, впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной. «Эка, удивил! — сказала она. — Точно я не знаю, что в стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А все равно я тебя не боюсь! С шеста ведь не слезешь!» — «Пшш… пшш… Пшла! Ах, я, несчастный», — чуть не захохотал… простите, зарыдал я. И, правда, куда я годен? Даже поля от ворон уберечь не могу. И слова все время говорю не те, что нужно.