Почему? Отчего? Зачем? - Джанни Родари

— А чернила, — продолжал паук, — делаются из арестантской похлебки с примесью толченого кирпича.

— А кирпич откуда?

— Да ведь стены-то в тюрьме кирпичные!

— Понятно, — сказал Чиполлино. — Заходи, пожалуйста, завтра в мою камеру. Я тебе дам письмецо.

— Обязательно зайду, — обещал почтальон и отправился своим путем, чуть-чуть прихрамывая.

— Ты что, ушиб ногу? — спросил Чиполлино.

— Да нет, это ревматизм. Понимаешь ли, мне вредно жить в сырости. Я уже старик, мне бы нужно переселиться в деревню. Там у меня есть брат, который живет на кукурузном поле. Каждое утро он раскидывает меж стеблей свою паутину и целый день наслаждается солнцем и чистым воздухом. Он много раз приглашал меня к себе, но ведь я не могу бросить свою работу. Когда берешься за что-нибудь, так уж надо выполнять дело до конца. А кроме того, у меня свои счеты с принцем Лимоном. Его придворный лакей убил моего отца: прихлопнул бедного старика на кухне. Там на стенке до сих пор еще осталось чуть заметное пятнышко. Иногда я захожу поглядеть на этот памятный мне след и говорю себе: «Когда-нибудь и принца Лимона прихлопнут, да так, что даже и следа не останется». Правильно я говорю?

— Никогда я еще не видел такого благородного паука! — с восхищением сказал Чиполлино.

— Каждый делает что может, — скромно ответил маленький почтальон.

Прихрамывая, он добрался до окошка и пролез в коридор под самым носом у какого-то Лимонишки, который в эту минуту заглянул в «глазок», чтобы удостовериться, все ли в порядке. Выбравшись из камеры, Хромоног спустился по паутинке и отправился дальше по своим делам.

Глава двадцать четвертая

ЧИПОЛЛИНО ТЕРЯЕТ ВСЯКУЮ НАДЕЖДУ

«Вот и почтовая бумага, — подумал он с удовлетворением. — Теперь подождем, пока принесут чернила».

Когда Лимонишка принес ему похлебку на ужин, Чиполлино не стал ее есть. Ложкой он наскреб со стены немного кирпича, насыпал его в воду и хорошенько размешал, а затем черенком той же ложки написал несколько писем.

«Дорогой отец! —

говорилось в первом письме. —

Ты помнишь, что я тебе обещал. Так вот, эта минута приближается. Я все хорошо обдумал. Целую тебя.

Твой сын Чиполлино».

Во втором письме, адресованном Кроту, говорилось:

«Милый старый Крот, не думай, что я тебя забыл. В неволе мне делать нечего, и я все время думаю о старых друзьях. Я думал, думал и придумал, что ты, наверно, можешь помочь мне и моему отцу. Я знаю, что это нелегко. Но если тебе удастся собрать сотню кротов, то общими усилиями вы преодолеете все трудности. Жду твоего скорого ответа, то есть жду тебя в своей камере. Итак, до свидания.

Твой старый друг Чиполлино».

Постскриптум:

«Здесь у тебя глаза не заболят. В моем подземелье темнее, чем в чернильнице».

Третье письмо гласило:

«Дорогой Вишенка! Я о тебе ничего не знаю, но уверен, что ты не приуныл после нашей неудачи. Даю тебе слово, что скоро мы рассчитаемся с кавалером Помидором сполна. Здесь я подумал о многом, о чем не было времени думать на воле. Жду твоей помощи. Посылаю тебе письмо для Крота. Положи его в условленном месте. Скоро напишу еще. Привет всем.

Чиполлино».

Он запрятал письма под подушку, вылил оставшиеся чернила в ямку под кроватью, отдал пустую миску Лимонишке и лег спать.

На следующее утро тот же почтальон принес ему новое письмо от отца. Старый Чиполлоне писал, что он будет очень рад весточкам сына, но советует ему расчетливо тратить свою рубашку.

Чиполлино оторвал почти половину рубашки, разостлал ее на земле, окунул палец в чернила и начал писать.

— Что ты делаешь! — остановил его почтальон. — Если ты будешь тратить на каждое письмо такой большой лист, то через неделю тебе не на чем будет писать.

— Не беспокойся, — ответил Чиполлино, — через неделю меня уже здесь не будет!

— Сынок, боюсь, что ты заблуждаешься!

— Возможно. Но вместо того чтобы делать мне замечания, не можешь ли ты протянуть мне руку помощи?

— Все восемь моих ног в твоем распоряжении. Что ты задумал?

— Я хочу нарисовать подробный план тюрьмы, точно отметить на нем все этажи, наружную стену, двор и прочее.

— Ну, это нетрудно: я знаю в тюрьме каждый квадратный сантиметр.

С помощью паука Хромонога Чиполлино начертил план тюрьмы и крестиком отметил двор.

— Почему ты здесь поставил крестик? — спросил паук.

— Это я тебе объясню в другой раз, — ответил Чиполлино уклончиво. — А пока я дам тебе три письма: одно из них — к отцу, а вот эти два письма и план надо отнести моему другу.

— За тюремные ворота?

— Да. Молодому графу Вишенке.

— А далеко он живет?

— В графском замке, на холме.

— Ах, я знаю, где это! Мой двоюродный брат служит на чердаке в этом замке. Он много раз приглашал меня к себе, но у меня все не было свободного времени. А говорят, что там очень красиво. Что ж, я, пожалуй, отправлюсь туда, но кто же будет разносить за меня почту?

— На дорогу туда и обратно у тебя уйдет только два дня, хоть ты и хромаешь на одну ногу. Я полагаю, что два дня можно обойтись и без писем.

— Я бы не стал отлучаться и на один день, — сказал усердный почтальон, — но если эти письма надо доставить срочно…

— Очень срочно! — перебил его Чиполлино. — Речь идет о чрезвычайно важном деле, от которого зависит освобождение заключенных.

— Всех заключенных?

— Да, всех, — сказал Чиполлино.

— В таком случае я отправляюсь в путь, как только разнесу сегодняшнюю почту.

— Мой дорогой друг, я не знаю, как и отблагодарить тебя!

— Я делаю это не ради благодарности, — ответил хромой почтальон. — Если тюрьма опустеет, я смогу наконец поселиться в деревне.

Он положил письма в сумку, надел ее на шею и, хромая, отправился к окошечку.

— До свидания, — прошептал Чиполлино, провожая взглядом