Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

Они билисе-водились да целы суточьки

Да сворочали тут матушку сыру землю,

Фсё ровно тут зделали желтым песком.

110. Нынече было да во ту пору

Ездил бы Олёшенька по чисту полю;

А завидял он-ле драку тут куласьней бой,

Одёржал он своёго да коня доброго,

Да думал-де Олёшенька тут думушку.

115. Сам-от Олёшенъка роздумалсэ:

«Это хто же на поле деруцце же?

Как руськой-от дерецьсе тут не с верным же,

Надо бы тогда руському-ту помощь дать.

Да обе-ти деруцьсе дак они руськи же,

120. Надо их тут будёт рознеть же веть!..»

Да поехал Олёша да к ихной драки же.

Приежджаёт Олёшенька тут к им же веть

Да завидял: деруцьсе да обе руськи же.

Да соскакивал Олёшенька з добра коня,

125. Ростолкал ихну драку тут, куласьней бой.

Стал где Олёшенька выспрашывать:

«Да оп цём деритесь да оп цём ссоритесь?

Стал-де Добрынюшка росказывать:

«Ездил тут я дак по чисту полю

130. Да увидял, тут на поли стоит черн шатёр.

Я приехал тут веть я тут да к черну шатру, —

Да стоит у черна шатра бочька да з зелёным вином,

Да на бочьки тут положона братынечька была серебряна.

Брал я братынечьку серебряну,

135. Нацедил я братыню да зелёна вина —

Выпивал я братыню да зелёна вина;

Нацедил я братыню ту-ле фторую —

Выпил братынечьку ту фторую;

Нацедил я братыню ту-ле третью же —

140. Тут-то стал да я хмелён же веть.

Да написано на бочьки было подрезано,

Были подрези на ей да тут глубокия:

“Хто приедёт тут к моёму тут к черну шатру,

Нацедит тут из бочьки да зелёна вина,

145. Да роз(о)бьёт-розломат мою бочьку да з зелёным вином,

Да ростопчот братынечку серебряну,

Розорвёт-рострёпат да мой-от черн шатёр, —

Да тому же бы на свети да живому не быть!”

Тут-то веть мне да за беду стало,

150. За велику досаду да показалосе.

Да розбил тут я бочьку да з зелёным вином,

Ростоптал я братынечьку серебряну,

Да прырвал-притрёпал дак его черн шатёр,

Дак на то место поставил да свой-от бел шатёр».

155. Росудил Олёшенька Поповичь веть;

Овинил он Дуная сына Ивановича:

«Наши руськи не ставят тут черных шатроф!»

Дак опутали Дунаюшка во путинки шолковыя,

Повезли тут его да в стольне Киев-град.

160. Да прывозят ко Владимёру да стольнекиевскому.

Стал бы Владимёру Добрынюшка росказывать:

«Я выехал тут, Добрынюшка, да во чисто полё

Да во то где роздольицо во шырокоё

Да на те где на шоломя на ровныя

165. А на ровны-ти шоломя окатисты;

Да завидял, тут на поли стоит черн шатёр;

Да поехал тогда было к черну шатру.

Я приехал к ему тут веть к черну шатру,

Да соскакивал тут я дак тут з добра коня;

170. Я взглянул-посмотрел да я во черн шатёр, —

Во черном-де шатри дак некого дак не случилосе,

Да стоит у черна шатра бочька да з зелёным вином,

Дак на бочьки тут положона братынечька серебряна.

Брал я тут братынечьку серебряну,

175. Нацедил я братыню да зелёна вина —

Выпил я братыню да зелёна вина.

Нацедил я братыню-ту-ле фторую —

Выпил братыню да я ле-фторую.

Нацедил я братыню ту-ле третью же —

180. Выпил братынечьку-ли третью же.

Тут-то веть я дак веть хмелён стал.

Да написано на бочьки было подрезано,

Да подрезаны тут подрези глубокия:

“Хто приедёт тут к моёму тут к черну шатру,

185. Розобьёт мою бочьку да з зелёным вином,

Да ростопчот братынечку серебряну

Да прирвёт-притрёпат да мой-от черн шатёр, —

Да тому бы на свети да жывому не быть”.

Тут-то веть мне да за беду стало,

190. За велику досаду показалосе.

Я розбил тут-то бочьку да з зелёным вином,

Ростоптал я братынечьку серебряну;

Да прырвал-притрёпал да я-ле черн шатёр,

Да на то место поставил да свой-от бел шатёр.

195. Повалилсе я во свой-от во бел шатёр,

А выпыфши тут я да веть и заспал же.

Он приехал, Дунай, дак ис чиста поля,

Розбудил он меня да от крепкого сну,

Стал он тут звать дак он на улицю:

200. “Уш мы съедимсе с тобой — дак поздороваимсе;

Чья будёт на поли Божья помошш?..”

Пробужалса тут я да от крепкого сну,

Выходил тут я да из бела шатра,

Выходил тут веть я дак на улицю.

205. Да садились мы, удалы, на добрых коней,

Тут съехались мы — дак поздоровались:

Вострыма копейцеми кололисе;

По насадоцькам они у нас посвёртывались —

Не один мы тут друга да не ранили.

210. Билисе тут палицэми буёвыма,

В руков(ят)очьках палочьки розгорелисе —

Не один мы веть друг друга да не ранили.

Вострыма-ти саблеми рубилисе —

Не один мы веть друг друга да не ранили.

215. Нецим нам, удалым, да стало воёватисе;

Да соскакивали мы было з добрых коней,

Схватывалисе мы тут плотным боём

Да плотным-де боём дак рукопашкою

Да билисе-водились да челы суточьки.

220. Да приехал бы Олёшенька из чиста поля,

Ростолкал нашу драку — да тут куласьней бой.

«А суди ты, Владимёр, коей пра́ф, винова́т!»

Россудил бы Владимёр, да овинил да он Дуная сына Ивановичя.

Собирал он бояр дак своих думных же:

225. «Уш вы ой еси, бояра да мои думныя!

Уш вы думайте-тко думу да за ёдиное.

Ище наши-ти веть руськи да ездят по чисту полю,

Дак не ставят бы они дак тут черных шатроф,

А возят с собой бы они белы шатры.

230. Мы куда тут Дуная будём девати же?

Да сослать ёго во сылки-ти во дальния

Да во ту же ёго силу