Радио Попова - Анья Портин

– Оставил после уроков! – воскликнул я.

Я собирался уже сказать, что меня никогда в жизни не оставляли после уроков, но тут сообразил, что это хорошая отговорка, чтобы не объяснять, как я на самом деле оказался в подсобке.

– А почему он сам за мной не пришел? – спросил я.

– Он не сказал. Наверное, куда-то торопился. Кажется, у него заболели уши, – девчонка взглянула на меня с любопытством. – Я не знала, что кого-то оставляют после уроков в подсобке. Что ты натворил?

– Ничего, – сказал я, но тут же сообразил, что надо что-то придумать. – Ну, то есть я выбросил в реку все школьные принадлежности. Все учебники, карандаши, ластики… Наверное, учителю это не понравилось.

– А зачем ты их выбросил? – удивилась девчонка.

– А низачем. – Я отвернулся, чтобы она не догадалась по лицу, что я вру. – И вообще, это не твое дело.

– Ну ладно. – Девчонка пожала плечами.

Мне вдруг стало не по себе. Отцовский голос в школьном коридоре, странное поведение учителя, любопытный девчонкин взгляд, моя ужасная одежда – все это слепилось у меня внутри в ком, который давил на желудок, словно камень. В животе неприятно защипало, щеки запылали. Мне захотелось поскорее уйти, поэтому я схватился за рюкзак и развернулся:

– Мне пора, увидимся, – бросил я девчонке и с беспечным видом направился к вешалке.

– Эй, подожди! – крикнула она.

Я надел куртку и направился к лестнице, но как только девчонка пропала из виду, поскакал вниз через три ступеньки. На половине лестницы я оглянулся и обнаружил, что девчонка не отстает. На школьном дворе я притворился, что не замечаю ее. На спортплощадке запрыгнул на бревно и побежал к другому его концу. Схватил с земли камень и хотел попасть им в мусорку, но камень отскочил от стенки мусорки, словно в насмешку. Краем глаза я видел, что девчонка все еще меня преследует. Я подбежал к воротам и свернул на тротуар. И заметил, что на школьном заборе наклеены три объявления. Я узнал их с первого взгляда. Отец и тут постарался. Я торопливо сорвал их и сунул в карман. Девчонка, к счастью, ничего не заметила.

– Подожди, – крикнула она, догоняя меня.

Она решительно пошла рядом со мной, я продолжал делать вид, что она пустое место.

– Скажи что-нибудь, – попросила она. – Что угодно.

Я не понял, что она имеет в виду, продолжил идти молча и через некоторое время свернул на тропинку, ведущую в лесок. Девчонка шла за мной. Я не хотел, чтобы она узнала, где я живу, тем более сейчас, когда на каждом углу развешаны объявления с моей фотографией. Надо было как-то от нее отделаться. Я решил, что выполню ее просьбу – скажу что-нибудь дурацкое, она испугается и оставит меня в покое. Я повернулся, но в голову мне не пришло ничего, кроме отрывка из книжки, найденной недавно на антресоли, когда я так устал, что не было сил спуститься в комнату за газетой.

– Тук-тук, кто там, я принес заметку про вашего мальчика, – выпалил я прямо девчонке в лицо, глупо кривляясь, потом развернулся и пошел дальше.

Но девчонка не испугалась, а, кажется, даже обрадовалась.

– «Дядя Федор, пес и кот», – объявила она. – Эдуард Успенский. Книжка вышла в 1974 году, как раз когда «Абба» победила на Евровидении. Там, правда, было чуть подлиннее. А скажи еще что-нибудь!

Какой еще Успенский, подумал я, но спросить постеснялся. Зато «Аббу» я знал. У отца были их диски. Иногда перед отъездом он ставил их песню Money, Money, Money и приплясывал под нее, держа обеими руками торшер, как микрофон. Я прыгнул на поваленное дерево, прошел по нему и соскочил с другой стороны.

– Тук-тук, меня зовут Альфред, и я – хозяин этого леса. Альф-РЕД! – выкрикнул я, подхватив с земли шишку.

Я хотел закинуть шишку подальше, но она ударилась о сосновую ветку и упала к моим ногам. Я пнул ее в заросли мха и снова повернулся. Девчонка смотрела на меня разинув рот.

– Эй, ты чего?

– Нет-нет, ничего, – пролепетала она и попятилась, развернулась и бросилась бежать.

Глядя в ее удаляющуюся спину, я подумал, что впервые за долгое время со мной заговорил нормальный человек, а я нес какие-то глупости и напугал его. Теперь девчонка, конечно, сочтет меня идиотом и не захочет больше общаться.

– Ты куда? – крикнул я ей вслед. – Пошли вместе?

– Не пойду, меня ждут дома, – отозвалась она. Добежав до дороги, она еще раз повернулась и крикнула: – А прическа у тебя дурацкая!

Болезнь

Всю дорогу до Глуши я несся не останавливаясь, изо всех сил. Только оказавшись под защитой яблоневого сада, я перевел дух и сумел выдохнуть все странное, что наслучалось за сегодняшний день. Но силы тоже вдруг кончились, и я с трудом поднялся по ступенькам на крыльцо. В дверях я столкнулся с Амандой. Она остановилась на пороге с пустым ящиком в руках и широко улыбнулась, увидев меня.

– Глянь-ка, новая прическа, – поддразнила она меня, опуская ящик на крыльцо.

Я поднял руку к голове и ощутил под пальцами что-то мягкое. Бросился в дом и увидел себя в настенном зеркале в толстой резной раме. Вместо моих собственных волос на голове топорщилась угольно-черная кудрявая шевелюра. Я и забыл, что в подсобке что-то упало мне на голову. А это оказался парик, который первоклассники ежегодно использовали в рождественском спектакле про тролля. Я обеими руками стянул парик с головы и швырнул на пол. Это ж надо было! Мало того, что девчонка видела меня в дурацкой одежде, так я еще щеголял перед ней с этой ужасной копной шерсти на голове, как хоббит или кто-то вроде.

Я запинал парик в угол веранды и почувствовал, что по щекам бегут слезы. Харламовский беззвучно слетел со своего места, подхватил парик и унес свою добычу на шкаф. Там он взбил парик клювом и с довольным видом уселся сверху. Когда в дом секунду спустя вошла Аманда, я всем своим видом дал понять, что дальнейшие шутки по поводу моей прически неуместны. Аманда просеменила мимо меня к печке и достала оттуда свежеиспеченный хлеб. Она отрезала два толстых ломтя, положила их на тарелку и налила сок.

– Какой-то ты встрепанный, – заметила она, протягивая мне стакан сока и ставя тарелку на стол. – Случилось что-нибудь?

Я схватил стакан и упал на стул возле стола. Выпил сок