Возвращение Цицерона - Андрей Васильевич Саломатов

— Я вышел не из леса, — сказал Владислав Валентинович. — Я приехал из Москвы.

— Москва — это те же самые джунгли, только каменные, — ответил Александр Васильевич и возмущенно добавил: — А почему женщины стоят без дела? Огурчики еще не порезаны, лучок не почищен. Давайте-давайте, кувыркайтесь пошустрее.

— Да куда мы так торопимся? — спросила Ирина Константиновна. — У нас же весь день впереди.

— Я есть хочу, — объяснил Александр Васильевич.

Наконец работы были закончены, и все расселись вокруг костра. Мясо и огромный сазан почти были готовы, в углях допекалась картошка, а самовар, похоже, собирался вот-вот закипеть.

— Дым по земле стелется, — проговорил Алексей Александрович и посмотрел на серое небо. — Дождь будет.

— Не будет, — заверил всех Александр Васильевич, — Уж я-то знаю.

Пока обед дозревал на костре, каждый из присутствующих рассказал какую-нибудь короткую веселую историю из своей жизни. Когда же очередь дошла до Клубникина, он почесал затылок и, не вспомнив ничего смешного, сообщил:

— А один раз я вырастил огурец весом в три килограмма четыреста пятьдесят два грамма. Но его нельзя было есть. И семечки у него были размером со спичечный коробок.

Все удивились, начали охать да ахать, а Александр Васильевич спокойно сказал:

— Ну и что? Я однажды приготовил пирог с капустой размером со стол и за полчаса съел его один. Очень вкусный был пирог.

— А я три года назад вырастил картофелину весом в четыре килограмма шестьсот восемьдесят семь граммов, — не без гордости проговорил Клубникин. — Но ее нельзя было есть, оказалась гнилая.

— Бывает, — сказал Александр Васильевич. — Я вот как-то приготовил себе котлету размером с подушку и съел ее в один присест. Очень вкусная котлета получилась.

— А я… — попытался вспомнить что-нибудь еще Клубникин. —А недавно у меня на огороде выросли два кабачка размером с бомбу.

— Это были мы с тетушкой, — радостно сообщил Фуго[13].

— Да, — вздохнул Клубникин. — Их тоже нельзя было есть.

— Почему-то все, что вы выращиваете, нельзя есть, — заметил Александр Васильевич.

— Потому что я работаю для души, а не для того, чтобы набить брюхо.

Дождь начал накрапывать, когда Александр Васильевич разрешил всем приступить к трапезе. Крупные капли застучали по листьям деревьев, и вскоре лес наполнился тихим шелестом, как будто по нему пробирались целые полчища мышей.

— Ешьте, ешьте, не обращайте внимания. Дождь сейчас кончится. Уж я-то знаю. — Александр Васильевич протянул мимикру шампур, но тот испуганно отпрянул от него.

— Я не ем горелого мяса, — сказал Фуго. — Я лучше бананчик скушаю.

Обедали торопливо, поглядывая на хмурое небо, и только Александр Васильевич был совершенно спокоен. После каждого прожеванного куска мяса он глядел вверх и повторял:

— Ерунда, сейчас перестанет. Подайте-ка мне помидорчик с перчиком.

Но вскоре дождь пошел сильнее. Капли падали на горячие угли и струйками пара поднимались к небу, а костер медленно, но верно потухал.

Первыми в машину убежали Фуго с Дариндой. Им давно наскучило сидеть у костра и отмахиваться от едкого дыма.

— Мы с тетушкой подождем вас в автобусе, — убегая, сказал Фуго. — Дождь я люблю еще меньше, чем горелое мясо.

— Ты ничего не понимаешь в земной кухне! — с полным ртом вслед ему крикнул Александр Васильевич и поднял капюшон. — Стихию нельзя не любить. Тем более что дождь кончится через минуту.

В этот момент на землю обрушился настоящий ливень, и Светлана Борисовна с Ириной Константиновной последовали примеру мимикров.

— Ну, женщинам простительно, — сказал Александр Васильевич. Он взял еще один шампур, зубами сорвал с него кусок мяса и похвалил Алешу: — Молодец! Мы не какие-нибудь инопланетные неженки. Мы земные мужики и будем сидеть здесь до последнего куска мяса.

Поляна быстро превращалась в круглое болото. Оставшиеся сидели, накрывшись плащами, и под проливным дождем выглядели нелепо.

— Все, хватит, — наконец сказал Владислав Валентинович и поднялся. Он сгреб в охапку несколько сумок и быстро побежал к автобусу.

— Да вон по воде уже пузыри пошли! — крикнул ему Александр Васильевич. — Значит, дождь сейчас прекратится. — Но тут полило так, что не выдержал даже сам Александр Васильевич. Он вскочил на ноги, снял с костра оставшиеся шампуры и распорядился: — Так, ребята, быстренько собираем вещи — и в машину. Ливень хотя очень скоро кончится, но в автобусе как-то уютнее.

Через несколько минут на поляне остался только самовар. Из трубы его продолжал куриться дымок, а от крышки вверх поднимался пар.

— Ну вот и пообедали, — устроившись на своем сиденье, сказал Александр Васильевич. — Кто смелый, сбегает мне за чаем?

Разговоры сразу прекратились, и в автобусе наступила тишина — никому не хотелось вылезать под дождь.

— Понятно, — сказал Александр Васильевич и удивленно добавил: — Значит, мне самому идти? Я вас правильно понял?

— Сейчас дождь кончится, и я схожу, — ответил Алексей Александрович. — Потерпи. Там же сплошная стена воды.

После холодного дождя в машине все согрелись, притихли, а некоторые даже начали дремать. Дождь барабанил по крыше автобуса, и этот стук убаюкивал, словно колыбельная песня.

— Все, надо возвращаться домой, — наконец сказал Александр Васильевич. — Хорошо хоть мясо успело прожариться.

Это решение всех страшно обрадовало, и Алексей Александрович мигом сбегал за самоваром.

Обратно по раскисшей дороге ехали очень медленно. Машина все время застревала в колдобинах и буксовала. А потом начало темнеть, и Александр Васильевич включил фары.

Прижавшись к маме, Алеша согрелся и разомлел. Засыпая, он думал о том, что в лес лучше ходить за грибами или просто погулять. Обедать удобнее дома за столом, а в дождь приятнее всего лежать на диване и читать интересную книгу.

В очередной раз попав в глубокую рытвину, автобус забуксовал, и Алексею Александровичу с Владиславом Валентиновичем пришлось выбираться под дождь и толкать его. Они зашли за автобус, уперлись в него руками, а Александр Васильевич нажал на газ. Из-под колес автомашины вырвался целый фонтан грязи и за несколько секунд так залепил Алешиного папу и писателя-фантаста, что их трудно было узнать. Когда же автобус выкатили из колдобины, Владислав Валентинович побежал в машину, а Алексей Александрович подошел к водительской дверце. Он постучал по стеклу, Александр Васильевич увидел в темноте мокрого,