Рассказы о трех искусствах - Марина Викторовна Андреева

Десять лет строилось здание Главного штаба. В его архитектуре и скульптуре отражена победа русских войск в Отечественной войне 1812 года.

Много прекрасных построек возвел в Петербурге талантливый зодчий.

Не просто архитектор, а градостроитель, Росси создал не одно здание театра, а целый ансамбль. В него включаются и фасад Публичной библиотеки, с которого смотрит Минерва, и павильоны сада Аничкова дворца. Незабываемо прекрасная улица позади театра по праву носит имя своего создателя. Нет человека, который не любовался бы красотой Михайловского дворца (ныне Русский музей) и раскинувшейся перед ним площади.

Все эти и многие другие постройки в Петербурге и его пригородах обязаны своим существованием сыну итальянской балерины, который так любил этот прекрасный город. В России он родился, России обязан всем, чего достиг в жизни. И на службу России он отдал свое искусство. Творения его всегда будут служить вечным памятником его гению.

Общий вид Дворцовой площади.

Арка Главного штаба.

АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ СТОЛП. Кучеру княгини Загряжской было строго приказано через Дворцовую площадь не ездить. Жила княгиня на Фонтанке. И всегда предпочитала сделать крюк, чтобы не подвергаться опасности. А боялась она, чтобы на нее не упала ставшая посреди площади колонна, воздвигнутая архитектором Огюстом Монферраном в честь побед русского народа в Отечественной войне 1812 года. Действительно, по тем временам новый монумент мог казаться неустойчивым...

* * *

Недалеко от Выборга, на берегу Финского залива, кипела работа. Громадную гранитную скалу очистили от земли и мха. Мелом начертили на ней размеры будущей колонны. А затем каменотесы принялись за дело. Днем и ночью будили тишину окрестных лесов звонкие удары. Одни рабочие держали ломы, другие били по ломам кувалдой. Никто не считал несчастных случаев и увечий. Да и те, которые оставались в живых, не могли продержаться более двух-трех месяцев на этой нечеловеческой работе. Выломанную и отбитую глыбу на специально сколоченной барже отправили в Петербург.

За это время в центре Дворцовой площади вбили в землю более тысячи свай и поставили на них пьедестал. Полторы тысячи солдат с помощью системы сложных блоков вкатили колонну на особый помост, а потом установили на пьедестале. Так она и стоит, ничем не закрепленная, удерживаясь только собственным весом...

Отполировав колонну с лесов, на нее поставили фигуру ангела с крестом, созданную по проекту скульптора Орловского.

Легкая, стройная и вместе с тем величественная колонна, позже названная Александрийским столпом, завершила оформление Дворцовой площади. Монферран нашел именно те пропорции, которые соответствовали масштабу всего ансамбля.

Так, в разное время, разными архитекторами и в разном стиле, создавалось великолепное произведение искусства — Дворцовая площадь в Ленинграде. Как в музыке звуки сливаются в один прекрасный аккорд, так и здесь стройные и гармоничные линии объединяются в одно безупречно согласованное целое. Каждый зодчий подчинял свои идеи единой мысли, объединявшей его творчество с работой его предшественников...

О. МОНФЕРРАН. Александровская колонна.

МЕДНЫЙ ВСАДНИК

Высоко, под самую крышу старого парижского дома, поднимался гость. Хозяин мансарды уже ждал его. У обитателя парижского чердака, великого философа Дени Дидро, было много друзей. А иногда почтальон приносил ему письма от императрицы Екатерины II — императрица и философ поддерживали переписку...

В 1765 году русский посланник попросил Дидро порекомендовать хорошего скульптора для Петербурга: Екатерина решила воздвигнуть памятник Петру Великому.

В выборе Дидро не колебался. Он решил послать того, кого называл «человеком, наделенным гениальностью и всеми теми качествами, которые совместимы и несовместимы с гениальностью».

Именно этот человек — известный французский скульптор Фальконе — и поднимался сейчас по ветхим ступеням крутой деревянной лестницы.

Этот сын столяра в восемнадцать лет с трудом подписывал свое имя. Но так велики были его одаренность и настойчивость, что к двадцати девяти годам он стал уже членом Академии художеств и его слава перешагнула границы Франции.

Фальконе гордился своим происхождением. Когда к нему обратились со словами «ваше высокородие», он рассмеялся и ответил:

— Это обращение мне подходит — ведь я родился на чердаке!

Шел 1766 год, когда пятидесятилетний скульптор выехал в Петербург вместе со своей молоденькой ученицей, восемнадцатилетней Марией Колло.

НА МАЛОЙ МОРСКОЙ. По замыслу Фальконе Петр был представлен верхом на вздыбленном коне, который поднялся на полном скаку по крутой скале и остановился на вершине у края обрыва. Екатерине модель понравилась, и скульптор приступил к работе.

Во дворе мастерской, которая находилась на Малой Морской[19] улице, насыпали большую кучу песку. На этот искусственный холм попеременно взлетали два лучших наездника, круто останавливая на вершине горячих коней из дворцовой конюшни, по кличке «Бриллиант» и «Капризник». А Фальконе в это время зарисовывал положение ног коня, посадку и поворот головы всадника.

Однако конь, стоящий на двух ногах, мог получиться опасно неустойчивым. И у скульптора возникла мысль — бросить под копыта змею. Символизируя враждебные России силы, она одновременно служила дополнительной опорой.

Русский скульптор Гордеев вылепил змею с таким мастерством, что она органически вошла в общий комплекс монумента. Она кажется совершенно необходимой, хотя на самом деле существует только для того, чтобы конь опирался на нее хвостом и получил таким образом третью точку опоры.

Через несколько лет конь и всадник были почти готовы. Но голова Петра никак не удавалась. Перепробовав несколько вариантов, Фальконе пришел в отчаяние. И тут оказалось, что он правильно поступил, захватив с собой Марию Колло.

Талантливый скульптор-портретист, она за одну ночь сделала великолепный эскиз, дающий совершенно новый образ Петра I. Волнистые пряди волос увенчаны листьями лавра. Широко открытые глаза обращены в сторону простертой руки. Глубокую мысль и непобедимую волю выражают все черты прекрасного, мужественного лица, о котором скажет позднее великий русский поэт:

Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта!

Законченная к 1770 году гипсовая модель памятника была выставлена для обозрения публики и вызвала восторженные отзывы всех, кто посетил мастерскую скульптора. А когда началась отливка, случилась беда: форма дала течь. Хлынувшая из печи раскаленная бронза вызвала пожар. В ужасе бросились вон из мастерской испуганные люди. Только один не растерялся. Загасив пламя, собрав и влив обратно в форму расплавленный металл, он спас скульптуру, честь и многолетние труды Фальконе. Звали его Хайловым, был он артиллерийским литейщиком, и если бы не мужество этого простого русского рабочего, потомкам никогда не