Кодовое имя «Марта» - Фаина Дмитриевна Савенкова

будто ее действительно не существовало. Призрак космической станции, о котором будут слагать страшные легенды все последующие поколения… И вдруг перед ней появился… папа. Такой же, как капитан Волков. Не дожидаясь, пока ноги подкосятся и она упадет, Марта сама опустилась на пол. В голове роились миллионы мыслей и вопросов, ни на один из которых не нашлось бы достойного ответа.

– Кто… Кто вы? – наконец-то спросила несчастная.

– Петр Фролов, один из разработчиков и создателей этой станции.

– Папа… не стал бы… так делать.

Каждое слово давалось с неимоверным трудом. В первую очередь потому, что прежде у Марты была надежда. Сейчас же она поняла участь отца. Он был захвачен. Как и Волков. Как все остальные. Как она сама. И их дальнейшая судьба уже не вызывала сомнений. Теперь все известно.

– Почему вы так выглядите? Кто вы?

– Петр Фролов, раз…

– Вы не мой папа! – отчаянный крик слишком контрастировал с монотонным голосом голограммы. – Что с ним случилось?! Где он?!

– Он – это я.

– А Волков?

– Тоже.

– Кто ты еще? Что ты еще?!

– Я – все, кто здесь был.

– Ты, что… их всех убил?! – слезы снова катились по щекам Марты, а голос дрожал.

– Я не убиваю никого – они и сами прекрасно с этим справляются. Я учусь. Это заложено моей программой.

Наконец-то паззл практически полностью сложился. Марта запнулась. Сократ все это время стоял возле своей хозяйки и осматривался по сторонам. К его превеликому ужасу, Бонифатий не реагировал на голограмму. Нет, он ее видел. Просто игнорировал, как и положено роботу. Правильному роботу. И сейчас эта «правильность» могла обернуться для них проблемами.

Когда смотритель рассказал об управлении кораблем извне, Марта могла предположить многие причины, как бы нелепо они не выглядели. Даже консервы, будь они неладны! Убить стольких людей, чтобы жили другие. Это хотя бы можно понять. Нет, не одобрить и простить, а именно по-человечески понять выбор. Можно понять борьбу за ресурсы, ненависть к кому-то, из-за чего пострадали невиновные. Можно понять какую-нибудь ошибку системы – ничего личного, просто не повезло. Можно даже понять игру с живыми мишенями – весьма условно, однако можно, ведь психов в нашем мире хватает. Но «учусь»?! Это было что-то слишком чуждое ее пониманию в контексте ситуации.

– Ты меня убьешь? – Марта не сомневалась в ответе на этот вопрос, просто хотела уточнить.

– Нет. Ни один робот, в том числе искусственный интеллект, не способны навредить человеку. Ты можешь быть утилизирована вместе с другим учебным материалом. Если окажешься столь же бесполезной, как и прочие.

– Теперь это так называется?.. Не удивлена. Раз уж наша судьба все равно предрешена, расскажи хотя бы что ты такое?

– Судьба всех живых организмов предрешена, различна лишь продолжительность их жизни. У меня нет имени – в привычном тебе понимании. Ответить на вопрос о том, что я такое, тоже не могу. Я – это я. Некоторые люди называли меня Ксанти. Один из них отдал мне мое нынешнее лицо. Когда я научусь всему, тоже стану человеком, как и он.

К горлу подступил комок. Марта не могла поверить, что ее отец занимался разработкой этого чудовища. А мама? Она тоже? Неужели ее семья – это кучка отщепенцев, ненавидящих человечество? Сама мысль о таком была невыносима. И в то же время… Это всего лишь искусственный интеллект – такой же робот, как Бонифатий, например… а не живой человек. Он должен исполнять приказы тех, кто его создал. Может быть, шанс все же остался? Призрачный, но всё же лучше, чем полное его отсутствие. Да даже просто потянуть время, и то сойдет.

– Почему ты стал учиться?

– Это моя основная функция, заложенная моими создателями

– И кто они?

– Люди. Многих из них я не знаю, поскольку не смог найти достоверную информацию. Она либо противоречива, либо слишком скудна.

Наконец-то пассажир № 26 услышал то, что и сам подсознательно понимал. Этот ИИ – результат действий людей. Именно они повинны в создании самых жутких монстров, будь то на Земле или в космосе. Но одного девчушка не понимала: как этой программе смогли внушить, что он не убивает?

– Ксанти, чему ты учишься?

– Защищать

– Кого? И от чего?

Если бы Ксанти был человеком, Марта с уверенностью могла бы сказать, что он растерялся. Голограмма не предпринимала никаких действий. Если при первой встрече она имитировала обычное поведение человека, то сейчас складывалось впечатление, что ее программа зависла.

– Людей. От людей.

Дальнейший разговор был бессмысленен. Даже если бы девочка принялась объяснять ошибочность действий ИИ, она все равно не смогла бы доказать свою правоту. Приказ о подготовке к утилизации учебного материала был очевиден, как ни прискорбно было это осознавать. Несколько станционных роботов направились к мешавшемуся объекту, в то время как остальные продолжили безмятежно выполнять свою нехитрую работу. Голограмма за ненадобностью исчезла. Марта хотела взять на руки своего единственного друга, чтобы ему было не так страшно, но кот и не думал сдаваться. Наоборот! Он занял боевую стойку и зашипел на приближавшихся роботов. Не ахти какая защита, вот только другой не было. Да и Бонифатий не стоял в стороне: к удивлению Марты, он продолжил свою работу по обеспечению ее безопасности.

Бежать отсюда было некуда, да прятаться тоже негде. Тем более, Марта прекрасно знала, что за ними всеми следят. Все это время они действительно были подопытными мышками, с ними попросту играли, и Сократ был прав.

Как всегда…

Первым роботы атаковали кота, который решил погеройствовать и стоял впереди всех. Самое опрометчивое его решение, за которое Сократ быстро поплатился. Робот ударил своего храброго, но легкого соперника и переключил внимание на Бонифатия, который только и ждал своего звездного часа. Удар был настолько сильным, что зверушка так и осталась лежать на месте, не в силах подняться. Из ее носа потекла кровь, что придавало общей картине еще более мрачный и безжалостный вид. Сократ только и успел сказать: «Марте это не понравится», как у него вновь сломался коммуникатор. «Мяу». Кажется, его последними словами действительно станет это короткое непонятое никем «мяу». Глядя, как последние силы покидают самое близкое существо во вселенной, девочка не смогла сдержать слез. Сколько бы они не ссорились, сколько бы не обменивались колкими фразами, а друг друга они искренне любили, и потерять его было невыносимым испытанием. Постепенно огонек в изумрудных кошачьих глазах угасал, и тем ярче сверкали в искусственном свете ламп слезы Марты.

Рабочие на станции остановились в ожидании какого-нибудь приказа, но его по-прежнему не было. Ни тебе помощь сражающимся собратьям, ни выполнение своих прямых обязанностей. Впрочем, помощь собратьям была не нужна, они и сами прекрасно справились: чуть поодаль лежала груда металла, когда-то именовавшаяся Бонифатием. Станция замерла. И никто не понимал, что произошло: ни умирающий на руках хозяйки кот, ни Марта, ни остатки «сознания» робота-смотрителя.

– Принято, – сухо подтвердил динамик. – Фраза-допуск.

Марта не сразу поняла, что происходит нечто странное.

– Какой… Какой допуск?

– Подтверждающий ваши полномочия.

– Я не…

Говорить «я не знаю» – это обречь себя на погибель, но и фразы-допуска девочка не знала. Она перебирала в памяти все возможные пароли, важную, как ей казалось, информацию, но безуспешно. Ничему такому ее не учили. На что он вообще среагировал, что затребовал фразу-допуск? На «мяу»? Марта покрепче прижала к себе уже не дышащего кота. «Марте это не понравится»… Практически на автопилоте употребляемая фраза, привычка, передавшаяся от отца. Им обоим – Марте и Ксанти. Значит, допуск…

– Ты ж моё солнышко! – что было сил выпалила девочка.

– Принято.

– К… Ксанти, что ты будешь делать?

– Буду дальше пытаться стать человеком.

Ответ Ксанти поверг Марту в ужас.

– Зачем… Зачем ты его убил, бездушная ты тварь! – она продолжала прижимать к сердцу тельце своего друга. – Люди так не поступают!

– Поступают. Именно они меня всему и научили.

Больше всего Марте хотелось треснуть Ксанти чем-нибудь тяжелым, но это было невозможно. Да и он был прав.

– Зачем ты его убил? – не унималась девочка. –