Недотрога и хулиган - Ирина Алексеевна Молчанова

Объявили построение. Когда команды были в сборе, всех попросили собрать палатки и рюкзаки. Спустя полчаса ребята покинули свой временный лагерь и по лесной тропе и подвесному мосту, перекинутому через реку, вернулись в казармы.

Кларисса первым делом отправилась в душ, но, как назло, в коридоре столкнулась с Оскаром. Он со скучающим видом стоял у окна с зубной щёткой во рту, но, заметив девушку, оживился.

– Ого, одна, без охраны?

Кларисса нахмурилась и шагнула в его сторону, но, поскольку он тоже шагнул к ней, они нелепо врезались друг в друга и отступили.

Серьезность, с которой она хотела произнести заготовленную речь, куда-то испарилась, и получилось даже весело:

– Оскар, что тебе от меня нужно?

Тот издал смешок и делано удивился:

– Мне? С чего ты взяла? Клара, ты всё себе нафантазировала. – Он вздохнул и похлопал её по плечу: – Понимаю, я видный парень, а ты, ну сама знаешь, и тебе очень хочется, чтобы мне что-то от тебя было нужно… Но не заигрывай со мной, птенчик!

– Ты отвратителен, Оскар.

– А ты, это, заканчивай с романтическими книжками, ладно? – И он направился к лестнице, на ходу чистя зубы.

Кларисса плотнее сжала губы, чтобы не крикнуть ему вслед, какой же он напыщенный глупец. Бабушкины уроки хорошего тона не пропали даром, девушка сдержалась. Но она не могла не заметить, что сдерживаться с каждым разом становилось всё сложнее. Похоже, Оскар задался целью – довести её на этом фестивале, превратить в свою маленькую хамоватую копию. Бабушка ей всегда говорила, что для хулиганов нет худшего наказания, чем отсутствие интереса к их проказам. И Кларисса решила, что не позволит больше Оскару Касперских втягивать себя в свои игры.

Глава 9. Холодное блюдо

Оскар облачился в серый костюм, который ему купила ещё мать – на вырост, как она тогда сказала. Толя повязал ему галстук, но Оскар сорвал его и кинул на подоконник перед тем, как выйти из казармы. Галстук его душил, как и воротничок рубашки, которую он расстегнул на две пуговицы.

На улице зажглись фонари, а на плацу уже началось представление. Выступали акробаты. Все скамейки были заняты зрителями.

Оскар поискал глазами среди пёстро разодетых девчонок Клариссу, но его взгляд наткнулся на другую девчонку, с коротким каре, красными волосами и в платье на бретельках того же цвета. Она показалась ему смутно знакомой, но подумать об этом он не успел: Толян толкнул его локтем и указал куда-то в сторону.

Поодаль от трибун стояли с иголочки одетый Марсель в чёрном костюме-тройке и Кларисса. Её длинные волосы с белыми лентами развевались на ветру. На ней было платье, состоящее из корсажа салатового цвета, отороченного воздушным кружевом, и пышной, до земли, белой юбки в мелкий цветочек. На руках белые перчатки до локтей, на лице, как обычно, царственное выражение.

– Толь, – начал Оскар, но друг категорично покачал головой и заявил:

– Даже не проси, Ос!

– Ты не знаешь, что я хотел сказать!

Толя вздохнул.

– В том-то и дело, знаю! Что-то вроде: «Давай, Толян, отвлеки Марсика…» Ну, я не прав? – Оскар угрюмо молчал, и Толя продолжил: – Я говорил тебе подружиться с ней! Ты всё забыл? Наш план – доучиться вместе последний год! И всё шло как надо, пока ты вдруг не стал её ревновать и вести себя как последний дурак!

– Ревновать? – опешил Оскар. – О чём ты?

– Ос, только не заливай мне! Я же не слепой! Даже Стасон заметил, что ты втюрился!

Оскар почувствовал, что щёки нещадно горят. Он и подумать не мог, что его поступки по отношению к Клариссе окружающие расценят как ревность.

Оскар резко повернулся к Толе, схватил его за плечи и прошипел:

– Слушай сюда! Я ни в кого не втюрился. Эта хитрая Маршал насыпала мне в постель червей, пока мы бились подушками. Теперь понял?

– То есть ты ей мстишь?

Оскар победоносно кивнул.

– Наконец-то дошло!

Толя хмыкнул.

– Ну а сколько мстить-то можно? На плацу ей досталось из-за тебя, во время сплава водой облили, веслом ударил, в реку в одежде скинул, в бутерброд червя подложил… Чего ещё-то? Ты вообще уверен, что она тебе червей подкинула? Ты видел, как она это сделала?

– Да она это, она, больше некому! Я уверен. Строит из себя тихоню-недотрогу… Влюбился, ха! Да я одного её вида не переношу.

– Ага, – усмехнулся Толя, – а высматриваешь ты её постоянно в толпе от переизбытка ненависти, да?

– Да ну тебя, – разозлился Оскар и отошёл от друга, бросив через плечо: – Вон Дианка пришла, беги, спотыкайся…

В отличие от других девочек, сестра пренебрегла дресс-кодом и надела вместо платья для бала короткую камуфлированную юбку, белый топ и чёрные сапоги на шпильках.

Оскар смотрел представление, но краем глаза нет-нет да поглядывал на Клариссу с Марселем.

«Я не слежу за ней! И платье у неё дурацкое! ещё и лохмы растрепала! Я просто наблюдаю. Не стоит выпускать врага из поля зрения! Мне плевать на её шуры-муры с этим французишкой! Ревную, как же!» – оправдывался мысленно он перед Толей.

– Эй, – на плечо опустилась рука Стаса. Оскар от неожиданности подскочил.

– Не пугай ты так!

Стас покосился на сладкую парочку.

– А что, правда, Маршал тебе доставила завтрак в постель?

– Что? А-а… поздний ужин скорее, – фыркнул Оскар.

– Если бы мне такое кто сделал, лицом бы в этих червей натыкал! – Он изобразил, что хватает невидимого врага за волосы и тыкает: – На-а, на-а, на!

– Ну вот! – обрадовался Оскар. – Ты меня понимаешь! А Толян говорит, сколько можно мстить? Да я только начал!

Стас засмеялся и обернулся посмотреть на Толю, стоящего рядом с Дианой.

– Толян мягкий. Вот и Дианка на него не глядит, девчонкам такие не нравятся. – И он резко сменил тему: – Ну что дальше будешь делать с училкой?

Оскар повёл плечом.

– Пока не решил. Может, пригласить танцевать и наступить на подол платья так, чтобы оторвать?

– Почему бы и нет! У неё ведь под ним только трусы! Вот смех будет!

– Откуда знаешь?

Стас вытаращил глаза.

– Ну такое обычно всегда смешно.

– Да я не про то… про трусы откуда знаешь?

– Это все знают, под платьем – трусы. Ну не штаны же, сам подумай! Интересно, какие она носит: такие большие, чуть ли не до колен, как у старух, или маленькие, как на девках с карт Толиного папашки?

– Да ты у нас знаток! Колись, какую старуху ты раздел?

Стас хрюкнул.

– У бабан видал, на верёвке сушились.

И они