Приют контрабандиста - Евгений Всеволодович Рудашевский

В ночи я не разобрала, когда мы въехали в Созополь. Арендованный тётей Викой двухэтажный дом располагался в глубине прибрежного квартала, и у калитки нас встретила улыбчивая домработница Оксана.

Мы предпочли бы сразу завалиться спать, но Оксана показала нам комнаты, объяснила, как пользоваться кухней, ванной, перечислила ближайшие магазины и заодно рассказала о себе. Не умолкая, призналась, что живёт в Одессе, а каждое лето приезжает сюда работать. У неё замечательная хозяйка, и хорошо, что украинцам можно три месяца находиться в Болгарии без визы, а каждый месяц она получает от хозяйки шестьсот долларов, и это вполне себе недурно. Жаль, в пандемию сейчас мало туристов из России, но они есть – мы обязательно их найдём, – а вот цыгане вытворяют всякое и в обменных пунктах одурачат только так, хотя там, конечно, работают не цыгане, а самые обычные болгары, но переживать не надо, ведь Оксана сама обменяет по выгодному курсу наши доллары на местные левы, потому что хозяйка выдаёт ей зарплату именно в левах, а зачем они ей в Одессе.

Оксана заболтала нас до потери пульса, и я едва дотащилась до кровати.

Рано утром меня разбудили громкие голоса под окном. Там Оксана подкараулила хозяйку дома и на смеси украинского, болгарского и английского потребовала немедленно выплатить ей всю зарплату за три месяца ну или хотя бы за два. Добившись своего, Оксана пришла менять наши доллары, и поспать лишний часик мне не удалось.

Я понадеялась собрать выездное заседание детективного отдела и обсудить предстоящую поездку в Маджарово, однако Настя с тётей Викой повели нас к морю, и заседание мы отложили. Дойдя до ближайшего пляжа, расчерченного рядами белых зонтиков и шезлонгов, бросились в воду, и я потом минут десять выгребала из закрытого купальника комочки зелёных водорослей. Насте в открытом купальнике было проще.

Пока тётя Вика намазывалась солнцезащитным кремом и жаловалась Глебу на пандемию, лишившую её более привычного отдыха в Испании, мы с Настей и Гаммером фотографировались. Завалили друзей и родных снимками, затем купили у пляжного торговца громадные кифлы с шоколадом – этакие маслянистые рогалики по четыре лева за штуку. По ближайшим зонтикам тут же расселись чайки. Они то одним, то другим глазом поглядывали, как мы уплетаем чересчур жирные и не такие уж вкусные кифлы с капающим на песок шоколадом.

Наевшись, мы вновь помчались купаться и отплыли подальше от водорослей в прибойной полосе. Я малость выдохлась и легла на спину. Мягко покачивалась на волнах. Настя покачивалась рядом, а Гаммер наяривал вокруг кролем и баттерфляем – демонстрировал, что съеденная кифла ему не мешает. Устав от показных заплывов Гаммера, мы с Настей перехватили его и попробовали притопить. Когда к нам присоединился Глеб, Настя сразу перебралась к нему, а я ещё поборолась с Гаммером, но безуспешно, хотя он явно поддавался. Мне стало неловко от нашей возни, да и Настя с Глебом отплыли в сторонку, словно не хотели нам мешать, и я предпочла вернуться на берег.

После полудня тётя Вика купила нам по большому гиросу со свининой. На палатке, торговавшей гиросами, было написано: «Пилешко и свинско месо по избор», – что означало «Курица и свинина на выбор». Гаммер заявил, что русским в Болгарии можно обойтись без переводчика. Мы с Настей поспорили, что он не прочитает следующую надпись, и отправились на её поиски. Нашли объявление на входе в аптеку: «Моля, влизайте задължително с маска и по един човек, след дезинфекция на ръцете!». Признали свою находку слишком уж простой. Опередив Гаммера, Настя сама перевела написанное:

– «Умоляем, влезайте к нам с маской и по одному чуваку со следами дезинфекции на рыльце!»

Тётя Вика предложила посмотреть на главный городской пляж, и мы зашагали дальше по улице. Настя с тётей Викой так и шли, закутанные в полотенца поверх купальников, а мы с Гаммером и Глебом переоделись в городскую одежду. На ходу подмечали вывески, веселили друг друга нелепым переводом и сверялись с «Гугл-переводчиком». Гаммер пришёл в восторг от жёлтых табличек «Не пипай! Опасно за живота!» на трансформаторных будках. Сказал, что раздобудет такую и повесит у себя в комнате. Даже попробовал сковырнуть одну, но тётя Вика ему помешала.

Мы с Настей и Гаммером продолжали веселиться, а Глеб невозмутимо шёл рядом с тётей Викой. В чёрных брюках и тёмно-синей водолазке, в очках с тоненькой оправой «Молескин», он казался лет на пять старше своего возраста – ну уж на три года точно – и расплачивался за свою невозмутимость «взрослыми» разговорами с тётей Викой. Кажется, ей чуть ли не впервые понравился Настин парень.

Мы убедились, что главный пляж Созополя ничем не лучше прежнего, и двинулись в старый город, клином вдававшийся в море и напоминавший полуостров. Прогулялись по брусчатым улочкам возле ветхих деревянных и новых каменных домов, заглянули в антикварный магазин, на прилавки которого будто выгребли всё с полок бабушки Нины: поливные керамические кувшины, деревянные чехлы для флакончиков, стеклянные игрушки.

Полуостров старого города закончился домами над обрывом. Мы нашли узкий проход между ними, а там набрели на целую сеть узеньких каменных лесенок. Они вели вниз, к шумным бухточкам, и на лесенках теснились крохотные столики – лучшие из них, позволявшие любоваться морем и прибрежными скалами, были заняты туристами. Официанты с подносами выныривали из потайных дверей и, балансируя на кромке ступеней, разносили еду. Мы договорились поужинать тут, и тётя Вика заказала нам два столика на вечер.

После ужина я завалилась спать, а утром мы с Настей, опухшие и помятые, смотрели, как Гаммер бодренько делает зарядку. Он раздобыл допотопные гантели, перепачкал руки в ржавчине, но был до смешного доволен, что мы за ним наблюдаем. Я заикнулась о собрании детективного отдела, но приехало такси, мы отправились на очередной пляж, и я отмахнулась от головоломки Смирнова – просто наслаждалась каникулами. Купалась, гуляла, осматривала покрытые крупнозернистой штукатуркой двух– и трёхэтажные красночерепичные дома. Фотографировала дровницы под балконами первых этажей и вделанные в тротуар огромные баки для бытовых отходов. Писала в семейный чатик, что под наружными блоками кондиционеров здесь не собираются лужи, потому что конденсат по силиконовым трубочкам уходит прямиком в водосточную трубу, ну или в отдельно выставленную пластиковую баклажку, и мама с папой отвечали, что не отказались бы от такого в Калининграде. А ещё я писала им, как внушительно блестят на солнце золотые кольца и браслеты созопольцев.

Больше золота созопольцы любили разве что жирненькие булки из слоёного теста. Особенной популярностью пользовалась «баница със сирене и спанак», то есть закрученный в улитку пышный пирог с сыром и шпинатом. Настя с Гаммером и Глебом крутились в сувенирном магазине, а я пряталась в тени инжира, вдыхала его сладкий аромат – сами плоды пока были маленькие, зелёные, и запах шёл не от них, а от больших, развёрнутых к солнцу листьев, – подсчитывала людей со свеженькой баницей в руках и улыбалась котятам, в зной отдыхающим на уличных ларях с мороженым.

Мне нравилось спокойно отмечать подобные детали, но и бегать со всеми по виа Понтика к палатке «Рибко» тоже нравилось. Палатка была украшена громадным Флаундером из «Русалочки». Отстояв очередь, мы закупались всякой рыбой в панировке, и я брала крохотную цацу по два лева за сто граммов и более внушительный барбун за три пятьдесят.

Мы ездили в Бургас и Черноморец, мотались с одного пляжа на другой, ужинать ходили в старый город, и Настя с тётей Викой надевали вечерние платья с замысловатой драпировкой. О сокровищах Смирнова я даже не вспоминала, а вечером третьего дня задержалась возле окна и увидела крапчатых чаек над окраиной Созополя. Они кружили вихрем, поднимались до самого неба, словно чаинки в стакане с размешанным чаем. Вихрь постепенно разбился на отдельные кольца, поредел, иссяк. Чайки разлетелись по городу, и я вдруг почувствовала, как истосковалась по приключениям.

Вспомнила ночь, проведённую в подвале калининградской библиотеки. Вспомнила брошенную машину в Светлогорске и колючую проволоку на подступах к заливинскому маяку. Сердце застучало чаще, дыхание перехватило, и я твёрдо решила вернуться в лабиринт мертвеца, но добровольно отказываться от спокойного отдыха на море не захотела. Не забыла, как мне было плохо в Заливине, и побоялась, что в новых приключениях расшибленной попой не отделаюсь. Всё гадала, как бы напомнить Насте или Гаммеру об истинных