Недотрога и хулиган - Ирина Алексеевна Молчанова

– Здесь живёт Кларисса Маршал?

Старушка раскрыла дверь шире и отступила, жестом приглашая Оскара пройти.

– Меня зовут Алисия Константиновна Маршал, я бабушка Клариссы, – она указала на старинное кресло из красного дерева, – присаживайтесь, я сейчас её приглашу.

И она, очень прямо держа спину, прошествовала к двойным дверям, ведущим в большой зал с винтовой лестницей.

«Вот это хоромы», – разглядывая просторный и пустынный холл, подумал парень. От нечего делать он достал из кармана телефон и принялся играть в гонки, поэтому появление репетитора пропустил.

– Здравствуй! – раздался негромкий девичий голос.

Оскар вскинул голову и слова «привет-привет» так и застыли на губах. Перед ним стояла бегунья, только выглядела она иначе. Вместо красного спортивного костюма лёгкое белое, в мелкий голубой цветочек платье до колена. На ногах голубые мягкие туфли без каблука. Волосы с помощью ленты убраны в аккуратный пучок. На шее длинные бусы из мелкого лазурита.

Внезапно Оскару показалось, что ему стало тесно в этом холле, в своей футболке «Я люблю читать» и даже в собственном теле. Пришлось мысленно приказать себе не пасовать.

– Меня зовут Кларисса, я буду твоим репетитором, – нарушила тишину девушка.

– Меня зовут Оскар, я буду твоим учеником, – выдал он и тут же отругал себя за этот глупый ответ. Девушка хоть ничем и не выдала своего отношения, просто без всяких эмоций смотрела на него, точно он пустое место, но её презрение буквально заполнило холл.

Оскар встал и, тронув бусы на её шее, промурлыкал:

– Как поется в песне «ВИА Гры»: «Лучшие друзья девушек – бриллианты»?

– Лучшие друзья девушки – книги. Потому что только они способны создавать мысли, которые однажды можно будет обменять на бриллианты и ещё что-нибудь. А что касается фразы, она была сказана ещё Мэрилин Монро.

Оскар спрятал руки за спину и с нарочитым весельем спросил:

– Где будем заниматься? В твоей спальне?

Щёки Клариссы заалели, но она на удивление спокойно сказала:

– Прошу в гостиную.

Не оборачиваясь, она пошла через холл в зал с лестницей. Оскар затопал следом, корча рожи в прямую спину хозяйки замка и повторяя про себя: «Прошу в гостиную! Прошу, нет, умоляю, зовите меня Кларисса – фиса-дуриса, я умнее всех и живу в замке!»

Как же она его взбесила! Лучше бы фыркнула ему в лицо и напомнила, что он натравил на неё собаку. Так бы поступила любая нормальная девчонка. А эта корчила из себя ледяную принцессу.

– Дура манерная, – вырвалось у Оскара.

Девушка обернулась.

– Прости?

Парню захотелось стукнуть её, лишь бы убрать с лица это противное вежливое выражение.

– Ничего, говорю, какая красивая картина, – пробурчал парень, кивая на портрет какого-то чувака в золочёной раме.

На лице Клариссы возникла несмелая улыбка, и девушка простодушно уточнила:

– Любишь классическую музыку?

Оскар не очень понял, как это с разговора о картине они перескочили на музыку, но на всякий случай кивнул.

– Ага.

– Моя бабуля большая поклонница Иоганна Себастьяна!

«Бабуля? Ну кто так сейчас разговаривает? Кошмар, прошлый век! Куда я попал!» – Оскар нервно взъерошил волосы.

– Иоганн, этот тот, что с прибабахом?

Девушка удивлённо моргнула, взглянула на портрет, затем на Оскара и с натянутой улыбкой промолвила:

– Бах – фамилия музыканта, – и снова двинулась по залу.

– Вообще-то чаще я слушаю «Ленинград», – кинул он ей в спину.

Она обернулась, вежливо промолвив:

– Никогда не слышала, обязательно послушаю!

Оскар закатил глаза, показав её раздражающе прямой спине обеими руками средние пальцы.

Девушка привела его в гостиную со старинной мебелью и большим камином.

На столике у дивана уже лежали учебники и тетради.

Только тогда Оскар неожиданно осознал, что попал – эта девица не так проста, отделаться от неё, как он планировал, в два счёта не получится.

Кларисса взяла учебник по литературе.

– Начнём?

– С чего?

– Твоя классная упоминала, что ты не сдал анализ…

«Ну всё! – решил Оскар. – Если я и дальше буду её слушать, то попросту рехнусь!»

– Какой ещё анализ? Кала, что ли? Ты о чём вообще? Чего я не сдал?

Девушка открыла и закрыла рот, как рыба, вытащенная из аквариума, затем с усилием вымолвила:

– Анализ произведения. Пьесы Горького «На дне».

– Ну и слово… анализ.

– У слова «анализ» несколько значений, – с видом строгой училки произнесла Кларисса. – На греческом analysis – это разложение. Всесторонний разбор, рассмотрение, например, художественного произведения или же определение состава вещества. – И без перехода сказала как само собой разумеющееся: – Ты, конечно, читал пьесу «На дне».

– Конечно же, нет! – ещё больше раздражаясь, фыркнул Оскар. – Я и без пьесы чувствую себя на самом дне…

– Неудивительно! – живо воскликнула девушка.

Он покосился на Клариссу, но её лицо уже вновь превратилось в маску вежливости.

– Ничего страшного, поговорим сегодня о создании пьесы Максимом Горьким. И я расскажу немного об образах в данной драме.

«Ну поговори», – мысленно разрешил он.

Оскар и не подозревал, что можно знать такое количество слов и так лихо рассуждать о какой-то там книжке. Сам он не любил читать и не видел в этом смысла, зная, что почти по каждой приличной книге давно снято кино.

Он так и сказал репетиторше:

– А по этой пьесе кино есть? Проще потратить два часа и посмотреть, чем читать!

– Но это же совершенно разное: книга и фильм! Чтобы понять глубже…

– Мне достаточно поверхностного знакомства! Так что за фильм?

– Экранизация 1952 года режиссёра Андрея Фролова, – сдалась Кларисса. Но было видно, что она разочарована. Начался урок.

Спустя сорок минут Оскар почувствовал, что глаза его слипаются и голос Клариссы доносится как будто издалека. Смысла он уже давно не понимал. Пора было валить из замка. И Оскар не придумал ничего иного, как испортить воздух, а затем со злорадством наблюдать, как подрагивают ноздри его мучительницы.

– Ты гороха, что ли, переела? Дышать же нечем! – поморщился парень, когда урок продолжился, несмотря на зловоние.

Кларисса взглянула на него, но, никак не прокомментировав, поднялась и, отдернув штору с вышитыми узорами, распахнула огромное окно, впустив в гостиную свежий прохладный воздух.

– Так лучше? – осведомилась она и, к великому облегчению Оскара, закрыла учебник литературы.

Но радость его длилась недолго. Кларисса потянулась за другим учебником и сообщила с нотками злорадства:

– Теперь позанимаемся геометрией. Может, чаю?

Оскар смотрел на неё – такую невозмутимую – и ненавидел всем сердцем.

Ему хотелось послать её ко всем чертям с чаем и всем остальным. Но, вспомнив слова отца: «Ещё один звонок учительницы по поводу твоей неуспеваемости или плохого поведения – и билет в спецшколу у тебя в