Перстень царицы Савской - Генри Райдер Хаггард

упал, с его головы свалилась его шляпа, и тотчас же я признал в ней белый солнечный шлем Хиггса. Он встал на ноги, медленно и с трудом нагнулся за шлемом, поднял его и стал с его помощью счищать пыль со своих колен. В это мгновение раздался новый звон и грохот.

– Они поднимают решетки! – прошептала Македа.

Теперь раздался новый шум, на этот раз шум, который производят дикие звери, когда бросаются на добычу, а также шум, который производили озверевшие люди, кричавшие от восторга наверху на стене. Профессор повернулся и поглядел. Он, по-видимому, собрался было бежать, потом передумал, надел на голову свой шлем, скрестил на груди руки и стал ждать, забавным образом напоминая мне картину, изображавшую Наполеона, быть может, потому, что у него была такая же короткая плотная фигура.

Описать все последовавшее за этим чрезвычайно трудно, так как мы видели не одну, а несколько протекавших одновременно сцен. Так, например, здесь были львы, которые вели себя совсем неожиданным образом. Я думал, что они бросятся в ворота и нападут на жертву, но либо их уже кормили в этот вечер, либо они считали недостойным себя беспокоиться из-за одного-единственного человеческого существа, но только они поступили совсем иначе.

Сквозь раскрытые ворота они шли двумя бесконечными рядами желтых тел: львы, львицы, полувзрослые львы, львята – всего штук пятьдесят или шестьдесят львов. Только один или двое из них взглянули на профессора, тогда как остальные разбрелись по всей пещере, а некоторые скрылись в тени утеса, куда не достигал лунный свет.

Впрочем, один из львов двигался довольно быстро, так как спустя всего несколько секунд мы услышали ужасный рев у самой лестницы, и, перегнувшись через край площадки, я увидел, как принц Джошуа быстро взбирается по ней наверх.

Но как ни быстро он лез, тонкая и гибкая тень, скользившая внизу, двигалась еще быстрей. Она присела на задние лапы, бросила вверх свое тело в огромном прыжке – я сейчас еще вижу ее сверкающие когти – и вцепилась в Джошуа. Лапа ударила его в нижнюю часть спины и, казалось, пригвоздила к лестнице. Потом лапа медленно опустилась, а Джошуа дико закричал. Поднялась другая лапа, чтобы повторить эту операцию, когда я, высунувшись и перегнувшись через край, в то время как один Абати держал меня за ноги, всадил пулю в голову зверю, который рухнул наземь, утащив с собой большую часть исподнего платья Джошуа.

Спустя несколько мгновений он был уже среди нас и, стоная, проковылял в угол, где и остался лежать на попечении нескольких горцев, потому что мне некогда было заняться им.

Когда рассеялся дым от выстрела, я увидел Яфета, который добрался до профессора и жестами уговаривал его бежать, в то время как два льва, лев и львица, стояли на некотором расстоянии от них и с интересом наблюдали за ними. Хиггс произнес несколько слов и указал на свои колени. Он, очевидно, зашиб ногу и не мог бежать. Яфет указал на свою спину и наклонился. Хиггс сел к нему на спину, и они оба двинулись к лестнице, причем Яфет тащил профессора таким образом, как школьники обычно таскают друг друга.

Лев присел на задние лапы, совсем как собака, и с интересом смотрел на это диковинное зрелище, но львица, преисполненная женского любопытства, фыркая, последовала за Хиггсом, который поглядывал на нее через плечо. Он снял с головы свой помятый шлем, бросил его в зверя и угодил ему прямо в голову. Она фыркнула, схватила шлем, с минуту поиграла с ним, как котенок играет с мотком шерсти, потом, найдя, что этого недостаточно, взревела, побежала вперед и приготовилась прыгнуть, колотя себя по бедрам хвостом. Я не мог стрелять в нее, оттого что моя пуля, чтобы попасть в нее, должна была раньше пройти сквозь Яфета и Хиггса.

Но в то самое мгновение, когда мне казалось, что настал конец, в тени прозвучал выстрел, и она повалилась навзничь, кусая и царапая камень. Тут ленивый самец, казалось, проснулся и прыгнул, но не на людей, а к раненой львице, и вслед за этим последовало ужасное побоище, конец которого скрыло облако пыли и клочья шерсти.

Толпа Фэнгов на стене, увидев, в чем дело, подняла ужасающий крик, и это вскоре отразилось на настроении более спокойных зверей. Они начали рычать и бегать взад и вперед, главным образом в тени, а Яфет со своей ношей тем временем медленно и неуклонно подвигался к лестнице.

Потом в тени, падавшей от бедер сфинкса, раздалось несколько выстрелов и в освещенную полосу выбежали Орм и Квик, преследуемые несколькими раздраженными львами, которые подвигались вперед короткими прыжками. Оба они, очевидно, выработали план совместных действий и поступали сообразно с этим планом.

Один из них выпускал все свои пули в преследующих их зверей, а другой отбегал на несколько шагов и быстро вставлял в винтовку новую обойму. Потом он начинал стрелять, а его спутник в свою очередь отступал за его спиной. Таким образом они уложили большое количество львов, оттого что они стреляли на таком небольшом расстоянии, что промахнуться было почти невозможно, а пули с нарезом действовали превосходнейшим образом и выводили из строя львов даже тогда, когда не убивали насмерть. Я тоже открыл огонь поверх их голов и, хотя в этом неверном свете большая часть моих выстрелов не причиняла особого вреда, все же мне удалось избавить их от нескольких животных, которые, как я видел, угрожали им.

Так обстояли дела, пока все четверо, то есть Яфет с Хиггсом на спине, Орм и Квик не очутились уже в двадцати шагах от лестницы, хотя друг от друга их отделяло расстояние не меньше половины площадки для игры в крокет. Мы уже подумали, что они спасены, и чуть не кричали от радости, в то время как сотни зрителей, не решавшихся спуститься в пещеру из-за находившихся в ней львов, рычали от ярости, видя, что их жертва неминуемо будет спасена.

Тут внезапно ситуация изменилась. Со всех сторон начали подходить все новые и новые львы, окружая кольцом людей, хотя выстрелы и грохот огнестрельного оружия, которого они до сих пор не слышали, пугали их и заставляли держаться на некотором расстоянии.

Полувзрослый львенок прыгнул и сбил с ног Яфета и Хиггса. Я выстрелил и попал ему в бедро. Он дико лизнул свою рану, потом прыгнул на землю, где находилась распростертая пара, и стал рычать над нею, но в то же время так страдая, что даже забыл убить их.