Гроза - Ангелина Алексеевна Мирошина

Ознакомительный фрагментперекатываясь и ворча. Эти гигантские воздушные массы, словно купол, накрывали деревню. Они пришли с севера, принеся с собой тени и ветра. Лишь некоторым солнечным лучам удавалось пробраться сквозь густую пелену и достигнуть земли. Небо темнело быстро, приближающийся ливень стремительно вбирал в себя свет, готовясь обрушиться на умиротворенную землю. Ливень, словно зверь в засаде, терпеливо выжидал удобного момента, случая, чье появление зачастую решает исход противостояния еще до его начала. Так старое животное, отбившееся от стада, закономерно погибает, а зверь, в последний момент заступивший за широкие спины и острые рога собратьев, в этот раз избегает смерти. Хмурые тучи, следуя своей природе, обрушили на землю дождь, увлажнив почву и позволив растениям после долгой жестокой зимы вдоволь насытиться чистой водой — самой жизнью, пребывавшей в жидком состоянии. Однако даже этот подарок судьбы унесет чью-то жизнь, восстановив баланс в чертогах этого леса. Норки, вырытые неосмотрительными зверями у рек, в песке и глине пологих склонов, будут почти наверняка затоплены, и многие выводки еще не имеющих возможности бежать от опасности детенышей погибнут. Повезет тем, кто уже умеет летать, ходить или считает воду своей стихией. В деревнях же никто, конечно, не подвержен такому исходу, если поселение было построено людьми, знавшими особенности местности в дождливые времена, а вот урожай мог пострадать, что привело бы к голоду. Недостаток пищи в тайге — опасность, сравнимая с потерей ориентира в лесу или погасшим огнем в руке путника, окруженного стаей волков. Провизия поступает в деревню крайне редко из-за труднопроходимой местности. По прибытии городские лакомства расхватывают в минуты, обыденные продукты — в считаные часы. Пусть у многих есть собственный участок земли, но в таком климате не так-то просто заставить скупую землю давать богатый урожай. Как раз сегодня ожидались две продовольственные машины, поэтому, несмотря на сильный дождь, люди выстроились в очередь у импровизированной остановки. Они жались к навесам и крышам домов, избегая коварных капель воды, то и дело попадавших на нос и отскакивавших в тень мокрой некошеной травы. Старики ворчали, оттесняя молодых от сухих мест, из-за чего те, успевшие изрядно вымокнуть, отвечали им ругательствами и разного рода проклятьями.

Владимир стоял поодаль и все поглядывал на часы. Машины задерживались. Время шло, людей все больше охватывало нетерпение. Горизонт заслоняла стена дождя, но знакомые каждому внедорожники тут же разглядели бы даже в такую непогоду. Час, полтора, два часа прошли в томительном ожидании, но ничего не было видно. Люди сменяли друг друга и уходили отогреться в теплые дома, отправляя другого члена семьи ждать товар. Владимир оставался на своем месте. Он мог бы попросить соседа занять очередь, но не стал этого делать. В одной из этих несчастных, наверное, уже увязших в каком-нибудь болоте машин возвращалась домой его дочь с внуком, которого старик видел только на фотографиях. Он ждал их появления и, щуря усталые глаза, всматривался в дорогу. Вера в чудо, в случай, в себя. Всем необходимо во что-то верить. Не обязательно возносить руки к небу, чтобы радоваться обстоятельствам, совершенно от тебя не зависящим. Все это время Владимир верил в одно — Риту. Убаюкивая ее на руках во время бурана, позволяя взбираться за яблоками на самое высокое дерево, отпуская в город и расставаясь на долгие десять лет, казавшиеся ему вечностью, позволяя оборвать связь с собой и с местом, где она выросла, — вера в мечту дочери позволила всему этому произойти. Он дал ей добро на жизнь с чистого листа в мегаполисе, который вызывал у него ужас, но взял с нее слово. Рита обещала отцу вести себя достойно. Она уехала в новую жизнь сильной и храброй, полной решимости молодой энтузиасткой с большой мечтой. Рита покоряла мир, и деревни ей было мало. Владимир не понимал, почему она решила вернуться, в последнем письме не было ни строчки о причине ее переезда. Он слишком хорошо знал дочь, чтобы поверить, что она бежит от проблем и впервые за десять лет с чем-то не справляется…

Время шло. Людей на остановке становилось все меньше. Земля под ногами постепенно превращалась в смесь жидкой грязи и глины. Вечер плавно перешел в ночь. Дождь закончился. Не оставила своих мест пара ребят, чьи родители отдыхали после четырех часов непрерывного бдения и толкотни. Они сидели на скамейке в новехоньких красных галошах, страстно споря о том, чей отец подарил их первым. Мальчишки так раздухарились, что их словесная перепалка переросла сначала в толчки и пинки, а затем, после того как был задет чей-то нос, начался самый настоящий петушиный бой. Они вцепились друг другу в волосы и, выдирая их клоками, пиная и плюясь, покатились по грязной жиже. То один прижимал друга мордой в землю, то другой с не меньшим рвением отвешивал ответную оплеуху. Владимир терпел, но как только комок сцепившихся мальчишек подобрался неподобающе близко к его большому чистому и аккуратно сложенному зонту, он тут же схватил дерущихся за шиворот, крайне громко и изощренно выказывая свое недовольство. Старик не скупился на выражения, но особенно часто звучало слово «дармоеды», высказанное с такой экспрессией, что нарушители спокойствия вынуждены были отвести взгляд и виновато нахмуриться. Такое извинение вполне удовлетворило Владимира. Он мог долго отчитывать виновников, но быстро остывал, увидев в их взгляде пусть и неохотное, но признание своей вины. Все трое теперь уселись на скамейку и играли в карты, хоть мальчишки и пачкали колоду чумазыми руками. Холодало, ребята стали мерзнуть. Владимир отдал им свою куртку. Прошел час. Глаза старика уже слипались, а спину ломило от постоянного нахождения в скрюченном положении то под крышей в толпе людей, то на остановке, поддерживая край куртки над дремавшими ребятишками. Тем не менее старик улыбался. Он вспоминал времена, когда в дождь, забыв зонт дома, бежал с дочерью на руках из детского сада, как еще неделю после этого болел и дышал через рот. На душе становилось теплее, когда старик представлял, что и его внук будет так же мирно дремать, опираясь на его плечо. Только бы его скорее увидеть! Только бы они не попали в беду по пути!

Стоит дать волю чувствам и начать задумываться о том, что пора бы сдаваться, как неожиданно срабатывает небезызвестный «эффект бутерброда». Вот и Владимир, клевавший носом и, откровенно говоря, спящий с открытыми глазами, проверил его действие на практике. Сон казался таким близким и сладким, что реальность громкого сигнала и ярких, как глаза зверя ночью, фар приближавшихся грузовиков не сразу дошла до старика.