Тувинские народные сказки - Мария Андреевна Хадаханэ

Усталый и злой вернулся Кучулуг из тайги.

– Тоже мне святой нашёлся. Чтоб тебе сгореть, проклятый, на этом можжевельнике! – ругался Кучулуг.

Прислушался он, а из мешка доносится бормотание.

Засмеялся Кучулуп.

– Молись не молись – теперь не выкрутишься, всё равно сожгу! – и развёл под мешком огонь.

Испугался хан и закричал:

– Я хан. Потуши огонь.

– Молчи, проклятый, всё равно сгоришь! – ответил Кучулуг и уехал.

На другой день отправился Кучулуг в аал Аргалыга за его юртой. Смотрит, а около коновязи стоит вороной конь в серебряной сбруе.

«Что это за человек сюда приехал?» – подумал Кучулуг, вошёл в юрту и глазам своим не поверил.

Сидит на ковре Аргалыг в красивой шёлковой одежде. Опомнился Кучулуг и спрашивает:

– Я же тебя сжёг. Откуда ты опять взялся?

Отвечает весело Аргалыг:

– Я был в стране чертей. Там черти добро делили. Мне вот красивую одежду да коня со сбруей дали и тебе оставили.

Стал просить его Кучулуг:

– Тогда сожги меня, пожалуйста, скорей.

Сжёг его Аргалыг и стал себе спокойно жить-поживать.

Мальчик с пальчик

Жил-был бедный старик Кара́-Сал. У него был маленький сын, ростом с пальчик, – Эргекте́й-оол.

Недалеко от них жил жадный Караты-хан.

Однажды, когда в юрте не осталось ни горсти тары[10], ни чашки молока, старик Кара-Сал сильно запечалился. Тогда Эргектей-оол решил сам раздобыть что-нибудь. Ночью он потихоньку увёл из стада Караты-хана самого жирного быка.

Проснулся утром Караты-хан – нет быка. Осмотрел хан следы вокруг загона и отправился со слугой к чёрной юрте Кара-Сала.

Приходит в юрту старика и давай грозить:

– Проклятый вор, ты мне ответишь своей шкурой за моего быка.

– Помилуй, Караты-хан, я не крал ничего, – отвечает старик.

Бросился хан с кулаками на старика.

Закричал тогда Эргектей-оол:

– Не трогай отца. Это я увёл быка. С меня и спрашивайте.

Хан не поверил мальчику:

– Как могла такая кроха увести моего быка?

Эргектей-оол клянётся:

– Нет, правда, это я увёл.

Усмехнулся хан, подумал немного и говорит:

– Ну, если так – докажи мне, что ты такой ловкий. Выкрадешь сегодня ночью у меня жемчужину – поверю и прощу. Не сумеешь – голову отцу твоему снесу.

Вернулся Караты-хан в свой аал и начал готовиться. В три кольца окружило войско аал хана. Около привязи хан поставил двух злых верблюдов. У входа в юрту посадил двух злых собак. В юрте двое лам[11] сели по одну сторону, двое шаманов – по другую. На юрту забрались два человека с ковшами масла, чтобы подливать его в огонь. Сам хан лёг посередине юрты и думает: «Охрана у меня надёжная. Поймает воришку». Вскоре он захрапел на весь аал. Услышали ламы этот храп, и одолела их зевота – спать хочется. «Засну-ка я немного, ведь у меня есть напарник», – подумал каждый из них и заснул. То же самое случилось и с остальными.

Эргектей-оол только того и ждал. Тихо подкрался он к уснувшим воинам и попарно связал их всех за косы[12]. Бросил верблюдам по комку солонца[13] – и они пропустили его. Кинул он двум собакам по куску мяса – и они его не тронули. Вошёл в юрту и накрыл лам тёплой овечьей шкурой, а в ноги шаманам положил ягнёнка. Потихоньку забрался Эргектей-оол на юрту, выплеснул масло из ковшей и налил туда воды.

Потом подкрался Эргектей-оол к хану и стал искать жемчужину. Никак найти не может. Вдруг он заметил, что хан дышит одной ноздрёй. «Вот она где, жемчужина!» – догадался мальчик. Схватил он соломинку и принялся щекотать у хана в носу. Караты-хан чихнул, и из носа на ладонь мальчика выкатилась жемчужина. Эргектей-оол схватил её и выбежал из юрты.

Посмеиваясь, оседлал он лучшего ханского скакуна и громко закричал:

– Пожар! Пожар!

Все сразу проснулись. В темноте поднялся крик и шум, а Эргектея уже и след простыл.

Хан вскочил и завопил:

– Стража, держи Эргектей-оола!

А воины подняться не могут – косы у всех связаны. И ну ругать друг друга:

– Ты меня привязал!

– Нет, ты меня!

И началась драка.

А в юрте ламы между собой ругаются и шкуру друг у друга тянут.

– Это моя шкура! – кричит один.

– Нет, моя! – кричит другой.

Шаманы бубнами друг друга по голове бьют:

– Это мой ягнёнок!

– Нет, мой!

В темноте по ошибке и хану досталось.

«Что такое творится?» – напугался он и приказал:

– Эй, наверху! Подлейте масла в огонь!

Стали сверху подливать, а вода и совсем затушила огонь. Еле утра дождались.

А у старого Кара-Сала ярко пылал очаг в юрте, и мальчик играл жемчужиной, перекатывая её из ладони в ладонь.

Боралдай

Давным-давно, когда озеро Сут-Холь было ещё маленькой лужей, а хребет Сюмбе́р-Ула – маленькой сопкой, жил-был старик Боралда́й. Не было у него ни скота, ни юрты. Бродил он от аала к аалу. Где голоден был – там и дня не задерживался, а где сыт бывал – там девять ночей ночевал.

Однажды сбился старик с пути и долго блуждал в поисках аала. Идёт Боралдай, усталый и голодный, еле ноги волочит. Вдруг видит: бежит с гор шумливая речка, а на берегу её много овечьих следов. «Большой аал близко», – обрадовался старик. Вскоре он заметил чёрную, словно кочка, юрту. Зашёл в неё Боралдай и увидел у огня одноглазую старуху. Налила старуха ему чаю без молока[14] и спросила:

– Откуда идёшь, куда путь держишь?

– Иду оттуда, где был. Иду туда, где ещё не был. Скажи, старая, кто здесь стоял стойбищем?

– Здесь было стойбище Караты-хана. За глоток молока и за горсть хевека[15] служила я хану. Однажды невесть откуда налетел злой дух – одноглазый Шулбус и стал пожирать скот. Хан испугался и откочевал, а меня, старую, бросил.

– Как это тебя до сих пор Шулбус не съел? – удивился Боралдай.

– Шулбуса я обманом беру. Как заявится он в мою юрту – один глаз закрываю. Увидит Шулбус, что я тоже одноглазая, и уйдёт прочь, – сказала старуха.

Попросил Боралдай:

– Расскажи мне, как найти дорогу к ханскому аалу.

– Сначала иди в гору. На перевале будет развилка. Так ты иди по правой дороге. А по левой дороге смотри не ходи, – сказала старуха.

Взобрался Боралдай на перевал и видит: вправо идёт узкая тропка,