Мы – Виражи! - Алена Кашура

* * *

Викки открыла глаза и почувствовала, как тёплая волна счастья заполняет её от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах. Кстати, вчера эти пальчики обработала педикюрша в салоне, куда Викки ходила с Линой и её мамой. Викки задрала к потолку ноги – ровные ноготки и блёстки на мизинцах. О чём ещё мечтать!

Викки огляделась по сторонам и улыбнулась. Наконец-то она там, где должна быть. «Домик», о котором говорила Лина, оказался громадным коттеджем, где для Викки нашлась отдельная комната – большая и светлая, с широкой кроватью. На ней вполне могли уместиться ещё и Ломик с Малинкой! И даже втроём не было бы тесно. За лёгкими занавесками – окно от пола до потолка. А в окне – чудесный вид на внутренний дворик с цветущей магнолией[2] посередине. Да, о такой жизни Викки мечтала! Такую жизнь заслужила за все свои мучения в домике на колёсах.

Теперь она могла нежиться в ванне, растягиваться на кровати в какую хочешь сторону… Никто не храпел над ухом, не причмокивал, не сучил ногами. А какую мягкую простыню постелила горничная! И, главное, без единой песчинки!

Викки была бы абсолютно счастлива, если бы не мысли о семье. Они налетали всегда внезапно, словно порывы ветра: то в магазине, где мама Лины примеряла новое платье, то за обедом, состоявшим из пяти блюд, то вечером, за просмотром фильма в просторной гостиной… Перед глазами у Викки вставали родные лица, и она начинала думать. Что делают близнецы и бабушка? Пришёл ли папа в себя? А мама? Сколько раз она ей звонила, когда прочитала записку, оставленную на подушке? Викки помнила каждое слово до последней точки: «Не звоните. Не ищите. Я поживу у Лины Бардиной, пока всё не наладится. Мы встретились в городе. Сообщите по электронной почте, когда можно будет вернуться на Зелёный мыс».

Да, мама наверняка звонила… Но Викки отключила мобильник.

Вот и теперь Викки вспомнила домик на колёсах, вечерние посиделки у костра, когда за границей тёплого света, где-то во тьме неподалёку, шумели неутомимые волны. Внутри у неё что-то натянулось, к горлу подкатил ком.

– Хватит! – одёрнула себя Викки.

Потом сбросила одеяло и побежала в ванную. Ванную она делила с Линой, поэтому всегда стучала, прежде чем войти.

– Тук-тук!

– Входи, – крикнула изнутри Лина.

Она уже умылась и приняла душ, а теперь вытирала лицо белым махровым полотенцем – мягким, как облако.

– Ещё пару минут – только крем нанесу, – сказала подруга. – Присядь.

Викки устроилась на кожаном пуфике и тут с ужасом заметила на полке перед зеркалом пакетики с пробниками шампуней. Тайком, пока никто не видел, она выдёргивала их из толстых журналов, которые продавали на заправках. Свой шампунь Викки истратила ещё в первые дни. А вчера она вытащила пробники из рюкзака, чтобы выбросить, – и забыла! Стыд-то какой… Заметила Лина пробники или нет?

Лина заметила.

Закончив наводить красоту, она обернулась к Викки, держа кончиками пальцев один из пакетиков.

– Это тебе больше не пригодится, Вик, – на лице у неё застыла жалость и, кажется, капелька брезгливости. – Ты же знаешь, мама приняла тебя, как родную. Всё наше теперь и твоё. Бери что хочешь!

– Спасибо, – промямлила Викки, чувствуя, как горят её щёки.

Три дня назад, когда Викки появилась на пороге у Бардиных, мама Лины в самом деле встретила её с распростёртыми объятиями. Она не делала различий между девочками: всё, что покупали Лине, покупали и Викки тоже. Правда, при этом с лица мамы не сходило жалостливое выражение. Оно было приторным, как сироп от кашля. Викки приходилось чаще улыбаться, чтобы никто не думал, будто она чувствует себя несчастной. Щёки от натужных улыбок болели.

– Ну что ты, не за что, Вик! – Лина взяла подругу за руку. – А теперь в душ и завтракать. Потом пойдём с мамой по магазинам – сегодня папа приезжает, надо подготовиться! Да, и заведи будильник на полночь – в новостях обещали шикарный звездопад. Будем загадывать желания.

Лина вышла из ванной, а Викки замерла посреди мрамора и зеркал, в сладком аромате крема подруги. К горлу внезапно подкатила тошнота. Что скажет глава семейства Бардиных, когда увидит её? Примет ли в своём доме? Лина так и не рассказала ему про гостью, и маме говорить запретила. «Сделаем папе сюрприз, – смеялась подруга, – вот он обрадуется! Ты ему всегда нравилась!» Но Викки сильно сомневалась в том, что отец Лины будет рад.

– Ладно, прорвёмся, – сказала своему отражению Викки и смахнула в мусорную корзину пробники.

Потом приняла душ, завела будильник на полночь и, одевшись, спустилась к завтраку. Кажется, повариха обещала яйца пашот. Викки сто лет таких не ела!

Глава 5

Часы на булавке

Уход Викки подкосил маму, как травинку, словно Викки забрала с собой все её силы. Она сидела в раскладном кресле рядом с папой. Только папа смотрел на море, а мама – в противоположную сторону: на дорогу, ведущую к парковке. По этой дороге должна была прийти Викки. Мама почти не вставала с кресла. И не выпускала из рук мобильный телефон.

– Викки вернётся, я свою девочку знаю, – повторяла она. – Подождём её здесь.

Теперь оба родителя стали похожи на окаменелости. Их не трогали шум и веселье, что доносились с пляжа. Не восхищали закаты, которые окрашивали морскую гладь во все оттенки розового, и ночное небо, усыпанное звёздами. Даже Ломик с Малинкой не могли их расшевелить. Жизнь словно обтекала маму и папу, не касаясь их. Малинке порой чудилось, что на плечах у родителей прорастает зелёный мох.

Только бабушкин громовой голос пока ещё пробивался к маме и папе.

– Антон! Маргарита! А ну, ложки – в руки, еду – в рот! – приказывала она. – Размякли, как желе, честное слово!

Родители послушно брали ложки, а потом не глядя забрасывали в себя то, что лежало у них в тарелках.

Первое время Малинка и Ломик пробовали отогреть родителей: кутали в одеяла, растирали щёки, дышали на ладони… Бабушка Роза молча качала головой, глядя на их старания. Но близнецы и сами поняли – всё без толку. Им стало тоскливо и жутко: жизнь потихоньку вытекала из мамы с папой, а Малинка и Ломик ничего не могли с этим поделать! Тогда они решили найти то, что им было обещано. Решили, не говоря ни слова. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга.

Близнецы стали убегать в город сразу после завтрака. Каждый день!

Первое время бабушка искала