Конец света, 13 - Катажина Рырых

Туристы замолчали и все одновременно посмотрели на Сабину.

– These are the only souvenirs like that in the city. All of them are hand made by world wide famous artist Paulina Trubach[2].

В доказательство того, что все они сделаны вручную в авторской мастерской Павлины Трубач, она взяла одну из птиц и сунула прямо под нос ближайшему туристу, чтобы тот увидел клеймо.

– Very interesting[3], – сказал мужчина.

Гид сделал одобрительный кивок, и вся группа бросилась к полке с птицами.

Когда полка опустела, а туристы покинули галерею, Сабина оперлась руками о прилавок.

– Хорошо, что я мимо проезжала, – сказала она, пуская в ход милую улыбку. – Могу забрать деньги для мамы. Я как раз домой еду.

Владелица галереи посмотрела на неё с недоверием.

– Я ещё слишком мала, чтобы спустить деньги на сигареты и алкоголь, – Сабина снова обнажила зубы в милейшей улыбке. – К тому же это вредно для здоровья.

Сабина сунула пачку денег в карман шорт и старательно его застегнула.

– Благодарю вас от лица мамы, – сказала она. – Я всегда говорила, что её птицы и вправду зачётные.

Она отъехала от магазина, широко улыбаясь, и улыбка с её лица не исчезла даже тогда, когда очередной винтик из велосипеда зазвенел по тротуару.

Глава 4, о том, что Сабина вовсе не приёмыш, о каникулярных потребностях и о Тёте Моте, которой придётся носить в тюрьму лук и сигареты

Сабина бросила сумку на пол и побежала в ванную комнату. Всё оказалось именно так, как она и предполагала: нос был красным, и только быстрое вмешательство могло его спасти.

С толстым слоем крема на носу она появилась в кухне и выложила на стол пачку банкнот.

– Это на бензин, – сказала она и с гордостью окинула взглядом собравшуюся за столом семью.

– Сабиночка… – несмело начала Баба Грошенька.

– Заверяю, что происхождение этих денег не связано с азартными играми и ни с какими другими нелегальными источниками!

Лицо Бабы Грошеньки покраснело, а папа чем-то подавился и должен был убежать в ванную.

– По дороге в бассейн я заехала в галерею, – беззаботно бросила Сабина. – Твои птицы пользуются бешеной популярностью у туристов из Азии, – добавила она, поглядывая на изумлённую маму.

Павлина Трубач энергично прочесала пальцами торчащие во все стороны волосы.

– Но ведь сегодня утром… – начала она.

– Не знаю, как утром, но днём у пани Йоли была хорошая выручка, – Сабина широко улыбнулась. – Она не только продала всех твоих птиц, но ещё и отыскала те деньги, которые не выплатила раньше.

– Пи-пи-пи, – произнесла Баба Мина, которая с некоторых пор выражала своё восхищение или удивление при помощи разных странных звуков.

– И ты пошла в бассейн со всеми этими деньгами? – Баба Грошенька снова обрела дар речи, и к её лицу вернулся нормальный оттенок.

Сабина пожала плечами.

– Наверное, никому бы и в голову не пришло, что у двенадцатилетней девочки в кармане шорт лежат две тысячи злотых, – сказала она и села за стол.

– Это не ваш ребёнок, – заявила Тётя Мотя, глядя на маму.

Мама нахмурила брови.

– У Сабы нос её отца, – сказала она серьёзно, и Сабина почувствовала, что ей становится жарко.

Нос – тонкий и длинный – делал её похожей на одну из птиц-страшилок авторства Павлины Трубач, «художницы с мировым именем», работы которой массово скупали азиатские туристы. Нос был больным местом Сабины, и, по правде говоря, она предпочитала, чтобы эту тему вообще не трогали.

То, что её волосы были густыми и жёсткими, как у матери, а глаза точно такими же зелёными, как у отца, не имело ровно никакого значения по сравнению с носом…

Сабина вспомнила историю с февральской валентинкой. Кое-кто прислал ей листочек с нарисованным цветными карандашами аистом, держащим в клюве улыбающуюся зелёную лягушку. Будучи оптимисткой, Сабина подумала, что это намёк на цвет её глаз, но быстро сообразила, что дело в носе…

В кухню вернулся папа.

– Лицо должно быть выразительным, – провозгласил он и открыл металлическую банку из-под чая, собираясь положить туда деньги.

Сабина деликатно кашлянула, но, видя, что это не действует, кашлянула чуть громче.

Пётр Трубач, художник, посмотрел на жену.

– Ну что же, кое-кому полагается порядочный процент, – сказала Павлина Трубач и, взяв у него из рук банку, отсчитала пять сотенных банкнот.

– Я думаю, этого многовато на каникулярные потребности Сабиночки, – сказала Баба Грошенька, протягивая руку к деньгам. Но Сабина оказалась проворнее.

– Это мои честно заработанные деньги, – заявила она. – Как раз на каникулярные потребности.

– Чап-чап-чап, – прокомментировала Баба Мина, и воцарилась тишина.

Выбегая из кухни, Сабина услышала, как Баба Грошенька вздыхает. Но, по правде говоря, её это нисколечки не обеспокоило.

Выпустив из клетки Крысика Борисика, она вытянулась на кровати и закрыла глаза.

Она оказалась обладательницей целых пятисот злотых – совершенно космической суммы!

«Хм, каникулярные потребности…» – стала размышлять Сабина. До сих пор в доме Трубачей никто никогда не произносил таких слов. Каникулы проходили всегда одинаково: сначала судорожный поиск денег на бензин, а потом выезд втроём в маленький деревянный домик в горах, где воду приходилось носить из колодца и где не было радио (по той простой причине, что там вообще не было электричества).

В горах они, как правило, проводили недели две. Поначалу мама восхищалась «очаровательно простыми», как она выражалась, условиями жизни, а папа пытался заниматься мелким ремонтом. Всё шло хорошо, пока с погодой всё было в порядке. Но когда начинался дождь, волшебная аура мгновенно рассеивалась. И после пары дождливых дней семья Трубачей покидала лоно природы и возвращалась в город, где Павлина Трубач снова обжигала в печи своих птиц-страшилок, а Пётр Трубач пытался продавать небольшие акварели в Старом городе. Ну а Сабина приносила из библиотеки несметное количество книг и поглощала их одну за другой, сидя на балконе. Никто и не задумывался ни о каких «каникулярных потребностях»… Вот почему сейчас это прозвучало так странно и даже угрожающе.

– Что ещё за КАНИКУЛЯРНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ? – спросила Сабина у родителей, убедившись, что Баба Мина ушла наверх к Тёте Моте, а Баба Грошенька отправилась проверить, не ограблена ли за это время квартира Ксаверия.

Пётр и Павлина Трубач обменялись взглядами.

– Ты помнишь, что мы получили приглашение на пленэр? – осторожно начал папа. – Во Францию. А конкретнее, в Прованс.

– Это всего один месяц, – добавила мама, – но вам придётся справляться самим.

– То