Почему? Отчего? Зачем? - Джанни Родари

«Этот мой хвост не похож на те, которые можно отрезать и пришивать, — думал Кнопка. — Это не тряпичный хвост».

Он попробовал ухватить хвост передними лапами, но это ему не удалось. Увлёкшись, он несколько раз кувыркнулся на сиденье и в конце концов свалился прямо на Франческо, который поморщился во сне.

«Как хорошо! Не хватало еще, чтобы я сделал мальчику больно. Пропащий я совсем пес! — упрекнул сам себя Кнопка, а потом стал оправдываться: — В конце концов рано или поздно он все равно должен проснуться».

Франческо спал теперь не так крепко. Он поворачивался, двигал руками, открывал рот, как бы желая что-то сказать. Может быть, он подымался на поверхность из сна, глубокого, как море.

— Проснись, — попросил Кнопка, — проснись, Франческо. Я уже давно здесь, а ты ни разу не взглянул на меня. Проснись, уже пора!

Франческо открыл глаза и сразу же зажмурился: утренний свет хлынул ему в глаза серебряной струей.

Он никак не мог вспомнить, что с ним случилось, и с удивлением спросил:

— Где я?

Но стук лошадиных копыт, ставший внезапно более громким (коляска проходила как раз по той части города, где снег уже счистили), напомнил ему все события этой удивительной ночи. Он открыл глаза и увидел пса, который, виляя хвостом, смотрел на него и, казалось, по первому знаку готов был броситься к нему в объятия.

— Песик! — весело воскликнул Франческо. — Откуда ты взялся?

Он сел поближе, но еще не осмеливался протянуть руку и погладить щенка.

— Может быть, мне его подарила Фея? Может быть, это мой новогодний подарок?

Но потом засмеялся. Фея дарила игрушки, а не настоящих псов с ласковыми, преданными глазами, с настоящим хвостом, который плясал в воздухе, как маленький флажок под порывом ветра. Вы, наверно, уже сами догадались, что Кнопка не был больше игрушкой. Он стал настоящим псом.

Франческо ласково погладил его по спине сначала робко, одной рукой, потом смелее, обеими руками. Кнопка только и ждал этого приглашения — проворный, как ящерица, он вскочил на колени к мальчику и весело залаял.

Да, вы правильно меня поняли: именно залаял. Впервые в жизни Кнопка услышал, как из его горла вылетают сильные, энергичные звуки, так не похожие на его обычный визг; эти звуки показались ему песней и отдавались в голове, как колокол.

«Я лаю», — только и успел подумать он и сразу же перестал думать. Зато теперь он стал наслаждаться этим новым, неиспытанным чувством. Он лаял так громко, что Франческо рассмеялся:

— Похоже, что ты лаешь впервые в жизни. Но голос у тебя неплохой.

Кнопка перестал быть игрушкой из папье-маше и тряпок; он почувствовал, как в груди его бьется настоящее, живое сердце. Когда его гладили, он не оставался теперь холодным и безразличным, как игрушка, а весь был теплый, живой и дрожал, как птица.

Это произошло потому, что он нашел себе настоящего друга и не был больше одиноким.

Услышав этот лай, удивленный кучер обернулся. Он увидел мальчика и пса, которые весело боролись на старых, потертых подушках сиденья: псы и ребята не видят особой разницы между лужайкой и сиденьем коляски. Как только они найдут немного свободного места, так сразу же начинают вертеться юлой.

— Откуда же к нам прыгнул этот пес? — смеясь, спросил кучер.

— Не знаю. Когда я проснулся, он уже сидел здесь и лизал мне руку.

Кучер кашлянул и принялся рассказывать какую-то длинную историю.

— Однажды подобрал я одного пса. Дело было так: ехал я со станции, в коляске лежал багаж и сидели пассажиры. Лошадь в тот день совсем не хотела двигаться. Шел дождь, а у лошадей ведь тоже есть свои капризы. Правду говорит пословица…

Но Франческо и Кнопка так и не узнали, ни что говорит пословица, ни чем кончилась история кучера. Старик говорил, говорил, а два друга (я чуть не сказал — два мальчика) уже обнаружили, что вдвоем можно играть, смеяться, развлекаться. И пасмурный день в занесенном снегом городе вдруг показался им радостным и светлым, как солнечный день на берегу моря.

Глава двадцать третья

ЧТО ТАКОЕ ДРУГ

Всю дорогу они продолжали играть.

Фея, по правде сказать, сморщила нос при виде пса:

— Пес? Ты хочешь держать его в магазине?

— Если вы разрешите, синьора.

— Гм… Нет ли у него случайно блох?

— Нет, синьора. Это чистый пес.

— Да, да… Мне кажется, что я где-то его уже видела. Тереза, взгляни-ка на этого пса! Ты помнишь, где мы его видели?

— Нет, синьора баронесса. Впрочем… Подождите-ка… Знаете, на кого он похож? На щенка, который сидел у нас в витрине на прошлой неделе. Посмотрите, у него хвост светлее, чем остальная шерсть.

— Ты права, он очень похож на нашего щенка. Правда, тот был поменьше.

— Да, синьора баронесса, наш был немного поменьше.

Кнопка залаял, чтобы они вспомнили его. Но Фея сказала, смеясь:

— А кроме того, тот не лаял.

— Да, синьора баронесса, он не лаял.

Франческо разрешили держать пса, но только с условием, что тот не будет сорить и ломать игрушки.

За один день Кнопка научился предупреждать лаем о приходе покупателя. Научился смирно сидеть на задних лапах, держа во рту кружку, куда покупатели бросали чаевые для Франческо. Научился развлекать маленьких ребятишек, пока их мамы беседовали о том о сем с синьорой Феей.

В свободное время, когда покупателей не было, Франческо и Кнопка играли вместе новыми игрушками, которые Фея привезла к следующему Новому году. Это был все новый народ, незнакомый Кнопке: реактивные самолеты, ружья, стреляющие сжатым воздухом, огромные океанские пароходы с сотнями пассажиров.

«Бедняжка Полубородый, — думал Кнопка, — каким жалким казался бы его парусник рядом с этими гигантами!»

Со всем этим народом Кнопка не разговаривал. Все они были молчаливые и