Принц, принцесса и странница - Елена Буровицкая

Мальчик первый заметил сестёр и радостно замахал им руками.

— Девчонки! Сюда! К нам!

И показал на два пустующих кресла по другую сторону от Форитэль.

Мама тут же вскочила со своего места и прижала к себе дочь.

— Я так боялась, что с тобой случилась беда, — прошептала она в волосы девочки. — Когда Спасатели вернулись, а тебя нет…

— Всё хорошо, мама, — ответила Алёна и чуть не заплакала. Она впервые не только искренне назвала Форитэль мамой, но и ощущала, что, наконец-то, вернулась домой.

* * *

Совет затянулся до обеда. Приключения Алёны и Юли слушали с большим удивлением, настолько невероятным прозвучал их рассказ.

— Выходит, — произнесла Армида задумчиво, — на самом деле никто ничего не предсказывал. Если Адинсул не пророк, а Пророчество принесла в прошлое сама Алёна… Недаром меня всегда удивляло, откуда среди магиргов появился тот, кто видел будущее. Думала, это из-за того, что он был особенным, Хранителем Валлеи. А он на самом деле тоже не мог ничего предсказывать.

— Тогда откуда взялось Пророчество? — не понимала Алёна.

Армида пожала плечами.

— Этого я не знаю.

— А я думаю, оттуда же, откуда вообще появляется вся помощь Владыкам ависов, — сказала Леэя Вианора. — Алёне помогла сама Валлея. Она отправила её в Перевернутый мир, она же и создала это Пророчество.

Звучало убедительно. Ведь Алёна на себе испытала благоволение удивительного мира, в котором родилась с братом и в который вернулась спустя одиннадцать лет. Валлея отозвалась на горячее желание Алёны не дать Гельсэру руками принца убить сестру и захватить власть, а может, ей самой было не угодно безраздельное владычество злого Колдуна. И потому волшебство мира создало этот парадокс, кольцо времени, где нет причины и следствия, и где спасением стало то, что никем не было создано и не должно было существовать.

— А что теперь делать с Чёрным Шаром? — спросила Алёна. — Разбивать его нельзя. Один уже разбили…

— Мы с Айтл спрячем его, — заверила девочку Армида. — И будем стеречь. На случай, если в наш мир опять придет какой-нибудь злой колдун.

— Ой, и надо проверить, что там с Мёртом, — вспомнила Алёна. — Он же теперь абсолютный колдун. Хоть и лишился разума. Вдруг он навредит Валлее? И, раз у нас есть второй Чёрный Шар, заберем его силу?

Все согласились, что лишить безумного Мёрта магии будет наилучшим выходом. Армида сказала, что перемещаться по Спящему лесу теперь безопасно, он перестал быть спящим. Чары, запиравшие лес под куполом остановившегося времени, после уничтожения Чёрного Шара постепенно развеиваются, и местность вокруг замка Ао становится такой же, какой была во времени Вианоров.

— Я возвращалась туда за вами, девочки, — пояснила Армида, — но вас там уже не было. Зато я встретила древовиков. Они вовсе не исчезли из Валлеи, как мы все думали до сих пор, они проснулись вместе с зачарованным лесом.

— Это замечательно! — сказала Форитэль. — Отправим к ним послов, наладим прежние отношения. Я буду рада, если место Советника от древовиков в Совете Валлеи займет настоящий древовик.

Лернин Птаутама, нынешний формальный представитель исчезнувшего лесного народа, нахмурился, но промолчал.

— Татшемир, думаю, тоже скоро вернется в Совет, — сказал Лумитор.

Это было ожидаемо. Без могущества Колдуна швили больше не угрожали другим народам Валлеи и отказались продолжать войну. Восстановив мост через Теону, бывшая армия Гельсэра ушла обратно в Подгорье.

— Зачем он нам? — возразила Алёна. — У нас есть Кава.

— Я лишь временно замещаю настоящего Советника, которым всегда был сам татшемир, — скромно пояснил Каф. — Мне придется уступить ему место.

Совет согласился, что да, в Совете от швилей должен быть татшемир. Всё будет так, как до захватнической войны Колдуна.

Одна только Арнис сидела с угрюмым видом.

Алёна взглянула на нее и громко спросила присутствующих.

— И мы их простим? Вот так просто? После всего, что они натворили? Они-то не были под заклятьем колдуна. Они шли за ним по своей воле!

Повисло напряженное молчание.

— Нет, Алёна, — сказал за всех Лумитор. — Будет суд. И судить будем тех, кто воевал за Колдуна. И татшемир будет судим. И будет у швилей другой правитель. Но не все желали этого на самом деле. Многие вынуждены были подчиниться, иначе бы их уничтожили свои же. Вспомни семью Кафа. И сам Каф, который не побоялся встать на нашу сторону. И таких среди швилей не мало.

Кава закивал, подтверждая слова Воеводы.

— У швилей тоже есть благородство и совесть, — сказал Кава. — Теперь, когда война окончена, поверь, моя принцесса, они одумаются, осознают, что натворили, и сами придут на суд Валлеи. И примут любое наказание, понимая, что оно справедливо. В темнице Диамы уже находится один мой сородич, который сам сдался и просил о наказании. Его зовут Ко А Рон.

Арнис вскинула голову, глаза её вспыхнули от смешанных чувств.

— Тогда пусть они восстановят всё, что разрушили! — тут же предложил Алёшка. — И в первую очередь Плавучие Сады, которые сожгли! Арнис, расскажи им, что натворили швили!

Арнис рассказала не только про уничтоженные Плавучие Сады. Совет Валлеи узнал, как девушка из восточных ависов оказалась предводительницей кучки повстанцев и дошла до стен Диамы. Она говорила и говорила, отстраненно, просто, словно не о себе, о чужой, незнакомой девушке. Но порой проглядывало в её повествовании что-то печальное, болезненное. Особенно когда речь заходила об Авентине.

Все уже знали, что именно сдавшийся на милость Совета Валлеи Ко А Рон убил принца Авелонга. От Арнис же стало известно, как это произошло.

— Бедный мальчик, — всхлипнула Форитэль, когда Арнис замолчала.

Опустил голову и Лум.

— Я верил, что он не совсем потерян. Он был дорог моему сердцу, как и Беладор. Трудно мне будет свыкнуться с мыслью, что его больше нет.

— Он был предателем, и погиб как заслужил, — заявил Лернин. — Вы полагаете иначе? — чуть стушевался он, уловив неприязненные взгляды.

— Посмотрел бы я, сколько бы ты продержался чистеньким, попади ты под чары Гельсэра! — прорычал Алёшка. — А дядя оказался порядочным человеком! Я им горжусь.

Лернин прикусил язык. С мальчишкой он решил поквитаться позже. Не при всех.

Желторотый выскочка…

— Он стал птицей, — вполголоса сказала Арнис, но её услышали.

В глазах девушки была боль.

Она и сама не подозревала, насколько привязалась к человеку, который считанные дни назад был её злейшим врагом.

Когда прошлой ночью на берегу реки девушку оттащили от тела Авентина и связали, она могла думать лишь об одном.

Авентина больше нет.

Его убили.

Это не укладывалось в голове.

Его убили.

Он только что ходил, говорил, сражался. Мечтал и