Богатырская история - Владимир Алеников

Долго ли, коротко ли, а преподнесли горожане Федьке богатырское облачение и оружие, то бишь меч, кольчугу, пояс богатырский, шлем, сапоги и расшитый плащ. Федька, как положено, поблагодарил, в пояс поклонился и всё домой отнёс.

Дома он все вещи внимательно осмотрел да на лавку сложил. Авось, думает, не понадобятся. Пусть себе полежат спокойно, потом верну.

Хоть события и развивались так бурно, Федька пока себя богатырём даже не мыслил. Мало ли, отчего дерево упало, всё могло быть. Он потом тайком от всех ещё одно дерево пытался повалить – ничего не вышло, только кулак себе сильно ударил. А дерево, кстати, в два раза тоньше было, чем тот дуб. Непонятная, одним словом, вышла история.

От этих непонятностей у Федьки аж голова разболелась. Надо, думает, лечь поспать, отдохнуть маленько, может, что и прояснится. Так он и сделал.

* * *

Поспать, однако ж, Федьке не пришлось. Только он на печь залез, голову приклонил да глаза закрыл, как прибежала запыхавшаяся Алёна.

– Ты чего, – говорит, – разлёгся! Вставай немедленно, будешь посла принимать!

Федька аж чуть с печи не свалился от удивления.

– Какого такого посла? – спрашивает.

– Посла от Кощака, – говорит Алёна. – Он уже в ворота вошёл и сюда теперь идёт. Фролка ему дорогу показывает. Он желает с богатырём разговаривать.

– Да где ж я ему богатыря-то найду! – зачесал в затылке Федька. – Ты же знаешь, богатыри все из города ушли.

– А ты-то кто!

Алёна аж поперхнулась от возмущения. Встала, подбоченилась, глаза горят.

– Ты что ж, – кричит, – позабыл, что ли? Или уже совсем все мозги проспал! Ты же ведь у нас и есть Фёдор-богатырь!

– Я? – смутился Федька. – Да какой я богатырь!

– А кто дуб свалил? – наступала на него Алёна. – При всём честном народе! А?

– Ну я, – признал Федька.

– Выходит, ты богатырь и есть.

– Выходит, так, – вынужден был согласиться Федька.

* * *

Он хотел ещё кое-что сказать, поделиться с Алёной своими сомнениями, но не успел.

Она уже подбежала к лавке, схватила вещи, стала Федьке в руки совать.

– Ты бы, – говорит, – Фёдор Иванович, надел бы всё на себя, да мечом бы перепоясался – негоже посла в домашнем принимать.

И снова Федька хотел возразить, надевать на себя богатырское облачение совершенно ему было неохота, тем паче, что нелегка ноша богатырская, тяжёлые вещи-то. Но опять вспомнил про дуб и ничего не сказал. Всё равно Алёну не переспоришь.

– Ладно, – говорит, – надену. Ты только мне подсоби малость.

Вздохнул он глубоко и с помощью Алёны надел кольчугу, шлем, перепоясался, а на плечи плащ набросил.

На ноги сапоги натянул. Сапоги, конечно, чересчур большие были, но делать нечего, других-то нет, а без сапог богатырь быть не может.

Алёна на него посмотрела, аж в ладоши захлопала.

– Это, – говорит, – совсем другое дело. Вот теперь ты самый настоящий богатырь, никаких сомнений нету.

– Ладно, – вздыхает Федька. – Где твой посол-то? А то я так долго не протяну в этом облачении. Больно тяжело, дышать трудно.

– Ты, главное, – говорит Алёна, – перед этим послом не робей! Пусть он сам перед тобой робеет.

Не успела она это сказать, как в дверь постучали. Пришёл Фролка, и за ним посол.

– Здрасьте! – сказал Фролка и, сильно хромая (нога-то по-прежнему болела!), отошёл в сторонку. За спиной у него был мешок, в котором лежало что-то длинное и тяжёлое.

А посол ничего не сказал, молча вошёл в горницу, даже не поклонился. Лицо плоское, желтоватое, глаза узкие, раскосые. Ноги кривые. И одет по-чужеземному, в тюрбан да халат, золотом расшитый, а за поясом кривой меч – ятаган.

Федька, ясное дело, несколько испугался. Но виду не кажет.

– Чего надо? – говорит.

– Это что ещё за деревенщина с послом разговаривает! – возмутился посол. – Перед послом великого хана Кощака надобно колени преклонить, да край плаща ему поцеловать – в знак уважения и покорности.