Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

Золотыма литерами да всё написано:

“А хто к шатру приедёт, да жывому́ не быть,

Жывому где не быть, прочь не уехати”, —

Ростоптал у его боцьку да з зелёным вином,

120. Убросил братынечку во чисто полё,

А розорвал у его да весь черной шатёр,

Ласкутки розметал фсе по чисту полю!»

А говорыл тут Илеюшка таково слово:

«А ой еси, Добрынечка Микитиць млад!

125. А бери-ко Дунаюшка за русы кудри,

126. Повезём мы Дунаюшка в своё местицько!..»

247. Охрана Добрыней Киева и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича

(См. напев № 21)

А во стольнём во городе во Киеве

А у ласкова князя да у Владимёра

Заводилось пированьицо, стол-почесьён пир,

А про многих да руських бояроф,

5. А про тех полениц да приудалыих,

А про сильних могучиих богатырей.

А фсе-ли на пиру да напивалисе,

А фсе на чесном да наедалисе.

А Владимёр-княсь по грынюшки похажыват,

10. А с ношки на ношку да переступыват,

А сапок о сапок да поколачивать;

Он белыма руками да сам розмахиват,

А русыма кудрями да прынатряхивать,

А из уст таки речи да выговарыват:

15. «А ой еси, удалы да добры молотцы!

А хто из вас ездит да ф красен Киев-град,

Сберегёт-стерегёт да красен Киев-град,

Проживёт там [Добрынюшка][174] двенаццэть лет?»

Говорыл тут Владимёр таково слово:

20. «А ой еси, старой Илья Муромець!

А пойдём-ко с тобой да во нову́ комну́* (так);

Я скажу тибе словецюш(к)о-то тайноё,

Тайноё словецько да будёт явноё».

А пошли тут они да со чесна пира,

25. Говорыл где Илеюшка таково слово:

«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефьской!

А кого ты посылать будёш во чисто полё?

Посылай-ко-сь Добрынюшку Микитиця;

А съездит Добрынюшка во чисто полё,

30. Прожывёт там Добрынюшка двенаццэть лет,

Сберегёт-стерегёт да красен Киеф-грат!»

А прыходят они да на почесьён пир;

Говорыл где Владимёр во второй након:

«А кому была служопка назначона?..»

35. А Добрынюшки служопка была я́влёна:

«Поежжай-ко-сь, Добрынюшка, во чисто полё,

Сбереги-стереги да красен Киеф-град,

Прожыви там, Добрынюшка, двенаццэть лет,

А письма мне-ка пиши на кажной год,

40. А журнал-от веди через двенаццэть лет!»*

Говорыл тут Добрынюшка таково слово:

«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!

Неохвота бы мне ехать во чисто полё:

Я недавно жонилса — да только тры года!

45. Неохвота бы оставить мне молода жона,

А по имени Настасья да доць Викулисьня!»

А фсе со пиру стали росходитисе,

А фсе со чесного да розъежжатисе.

А пошол где Добрынюшка на шырокой двор;

50. А стречаёт его да молода жона,

А по имени Настасья да доць Викулисня:

«А ой еси, Добрынюшка Микитиць млад!

А фсе со пиру едут пьяны-весёлы,

А ты один едёш — голову свесил!..» —

55. «А ой еси, Настасья доць Викулисьня!

А накинул мне Владимёр служопка тежолую:

А съездить Добрынюшки во чисто полё,

Сберекти-стеректи[175] да красен Киеф-грат,

Штобы письма писать ему на кажной год,

60. А журнал-от вести черес двенаццэть лет.

А ой еси, Настасья доць Викулисьна!

Двенаццэто летичко наступит мне,

А тринатцатой годик ф проход пойдёт, —

А тогда ты, Настасьюшка, хош вдовой сиди,

65. Хош вдовой ты сиди да хош взамуш поди.

Не ходи за Олёшеньку Поповича:

Я попофского роду да я на смерть не люблю!..»

А уехал Добрынюшка во чисто полё.

А осталасе у его да молода жона.

70. А во тех-ли во слёзах да во горячиих.

А уехал Добрынюшка ф красен Киеф-грат,

Розоставил шатёр да бел полотняной,

А сам во шатре да пожывати стал.

А прошло где Добрынюшки шесь годикоф —

75. На Добрынюшки платьицо повытлело.

А поехал Добрынюшка во темны леса

А стрелять где, имать да зверья льви́ного;

Настрелял-наимал да зверья льви́ного,

А сошыл сибе платьицо львиноё;

80. А сам во шатре да пожывати стал.

А задумал Олёшенька жонитисе,

А просит у Владимёра благословеньицё:

«Уш ты батюшко Владимёр стольнекиефской!

Благослови мне-ка, Владимёр, жонитисе!»

85. Говорыл тут Владимёр таково слово:

«А ой еси, Олёшенька Поповиць млад!

Хош у князя бери, хош у боярына,

У того ли у хрисьянина у торгового,

Ли у того у хрисьянина у подлого!..» —

90. «А мне не надо не у князя, не у боярына;

А надо бы мне тольки да молода вдова,

А по имени Настасья доць Викулисьна!»

Говорыл тут Владимёр таково слово:

«А ой еси, Олёшенька Попович млад!

95. А как жа цюжа жона́ можно́ взаму́ш отдать?

А, можот, Добрынюшка ишша жыв будёт?

Поежжай лучше, Олёшенька, попроведай-ко,

А жыв ли Добрынюшка ли мертф лёжыт?..»

А поехал Олёшенька во чисто полё.

100. А ездил Олёшенька несколько времени;

Приежжаёт Олёшенька ко Владимеру,

А сам говорит да таково слово:

«А ой еси, Владимёр стольнекиефьской!

У нас во поле несчасьицо случилосе,

105. А велико безвременьё накачалосе:

А убит где Добрынюшка Микитиць млад,

Он резвыма-ти ногами — ф част рокитоф кус<т>,

А в глазах проросла да зелёна трава!..»

А стал где Олёшенька тут сватацьсе

110. А на той-ли вдовы да на Настасьюшки.

А нейдёт она взамуш за Олёшыньку.

А говорыл тут Олёша таково слово:

«А добром не пойдёш, дак возьму силою!»

А пошла где Добрыньская-та матушка

115. Ко старому казаку Илейки Муромцю.

А заходит старушецька во светлу грыню,

Поклониласе старушецька до поеса:

«А ой еси, старой казак Илья Муромець!

А не съездиш ли, Илеюшка во чисто полё?

120. А съезди, Илеюшка, попроведай-ко,

А жыв ли Добынюшка ли мертв лёжыт? —

А походит у его да молода жона