Спасенная с "Титаника" - Лия Флеминг

Отец Марио и Фрэнк чудом установили связь с сочувствующими местными жителями, которые по цепочке передали семье Бартолини весточку о тайных визитерах. План, и без того почти нереальный, оказался еще более безумным, когда Родди сообразил, что им придется как-то отделиться от партии солдат, отправленных на работу в поле. Он наденет сутану и притворится странствующим священником. То есть нужно сорвать офицерские знаки различия, смешаться с рядовыми солдатами и подкупить одного из охранников – самого жадного – папиросами и подарками, чтобы тот не поднимал шума.

Ночью накануне побега Родди отвел Фрэнка в сторону.

– Для тебя риск слишком велик, – зашептал он. – Иди на встречу с Бартолини днем позже.

Если беглеца обнаружат, священник попадет под подозрение. Однако Фрэнк и слышать ничего не хотел.

– Мой долг перед отцом – встретиться с его семьей, прежде чем нас отправят на север. Это лишь вопрос времени. Чем ближе подходят союзники, тем дальше нас будут увозить, чтобы мы не могли к ним присоединиться. Твой побег и моя тайная встреча с родственниками никак не связаны. Я вернусь вовремя, между нами никто не заподозрит связи. Я знаю, как незаметно проскользнуть обратно.

Утром в назначенный день Родди под каким-то предлогом прошмыгнул в другой барак, сорвал офицерские нашивки, попытался придать форме сходство с крестьянской одеждой и наполнил вещмешок консервами, папиросами – всем, что можно обменять.

Когда открыли ворота, Родди начала бить дрожь. Если его отсутствие обнаружат слишком рано, наказание понесут все лагерники. Стараясь сохранять невозмутимый вид, во время короткого перерыва в работе он направился к дальнему краю поля – якобы отдохнуть. Пока несколько солдат отвлекали охранника, Фрэнк первым метнулся в небольшую рощицу, рассчитывая, что там ждут партизаны.

Стояла адская жара, и солдаты были раздеты до пояса. Каждый старался соорудить хоть какое-то подобие головного убора, который защитил бы лицо и шею от палящих солнечных лучей. Охранники в форме отошли в тенек покурить. Двое пленных затеяли драку, чем привлекли к себе общее внимание. Родди воспользовался шансом и побежал к тому месту, где, как он надеялся, его тоже ждут.

Верные своему слову, старик и молодой священник затащили Родди в глубь зарослей, натянули на взмокшее тело сутану, выгоревшие волосы спрятали под беретом. Его подсадили в кузов старого грузовика и бесцеремонно закидали грудой мешков. Фрэнк уже лежал там, обливаясь потом. Грузовик долго громыхал по узкой и извилистой проселочной дороге, а затем подъехал к контрольно-пропускному пункту.

Очевидно, отца Марио в его круглых очках с толстыми линзами здесь хорошо знали: ему махнули рукой, разрешая проезд, а он ответил охране бурным приветствием.

– Бартолини приютят тебя на день-другой, не больше. Крестьяне боятся расправы. В каждой деревне найдутся сторонники фашистов с языками длиннее, чем Большой Каньон. Ты должен продвигаться на юг, к союзным войскам, и как можно быстрее – разумеется, только по ночам. Сутана тебе поможет… или наоборот. В этих краях народ очень разный.

Машина остановилась возле небольшого сельского дома с красной черепичной крышей, перед которым стояли надворные постройки из желтоватого камня. Дом уютно расположился на склоне холма, из него отлично просматривалась дорога. Заслышав шум двигателя, на порог вышли немолодые мужчина и женщина. Щурясь на солнце, они глядели, как Фрэнк и отец Марио спрыгнули на землю, а затем помогли выбраться Родди.

– Это отец Франческо Бартолини и его товарищ, капитан.

Морщинистые лица стариков повернулись в их сторону, а потом муж и жена обменялись рукопожатиями с отцом Марио и залопотали на итальянском. Родди и Фрэнк вежливо стояли в стороне.

Родди на секунду ослеп, оказавшись в темной комнате с очагом, большим отполированным столом и оштукатуренными стенами, на которых были развешаны выцветшие фотографии. Однако первым Родди бросилось в глаза кружево. Оно было повсюду: на каминной полке, на спинках старых кресел; кружева украшали скатерть и шторы. Несмотря на скромную обстановку и запах дыма, в комнате царила безупречная чистота. Гостей накормили густым супом с макаронами и овощами, а также твердым сыром, порезанным на тонкие ломтики, и восхитительными спелыми персиками, которые таяли во рту, словно мед.