Дневники. 1910–1923 - Франц Кафка

13 мая. Ничего

17 мая. Грустно

19 мая. Вечер чтения Евы Вишер

Вдвоем он чувствует себя более одиноким, чем один. Если он с кем‑нибудь вдвоем, этот второй хватает его и крепко держит его, беспомощного, в своих руках. Если он один, его хватает, правда, все человечество, но бесчисленные вытянутые руки запутываются одна в другой и никто его не настигает.

20 мая. Масоны на Альтштедтер-ринг. Возможно, что всякая речь и учение истинны.

Маленькая, грязная, босоногая девочка бежит в коротком платьице, с развевающимися волосами.

23 мая. Неправильно, когда говорят о ком‑нибудь: ему хорошо, он мало страдал; правильнее было бы: он был таким, что с ним ничего не могло случиться; самое правильное: он все перенес, но все в один-единственный момент – как могло с ним случиться что‑нибудь еще, если вариации страдания в действительности или благодаря его могущественному слову полностью были исчерпаны (две старые англичанки у Тэна).

25 мая. Позавчера «Голодарь». Сегодня прекрасная прогулка. Повсюду сидящие, устало стоящие, мечтательно к чему‑нибудь прислонившиеся люди. – Много помех

26 мая. Тяжелые «атаки» во время вечерней прогулки, вызванные четырьмя крошечными неприятностями, случившимися в течение дня (собака в месте летнего пребывания, книжка Мареша, запись в солдаты, одалживание денег через П.), минутами нападала раздерганность, беспомощность, безысходность, впереди неизмеримая пропасть, ничего, кроме пропасти, лишь когда я завернул в ворота, мне пришла в голову обычно напрашивающаяся сама собой возможная мысль о помощи, о которой я во время всего пути не подумал, видимо, потому, что в этой полнейшей безнадежности я и не искал ее

30 мая. «Атака» ночью

5 июня. Плохие дни (п.). Вот уже четыре или пять дней. Талант к штопке.

Похороны Мыслбека

12 июня. Вот уже одиннадцать дней. Вчера Франа. Сегодня письмо к М.

16 июня. Проявление безвкусицы, смятение.

Не говоря уже о неодолимых трудностях, которые всегда таит в себе мыслительная и пророческая сила Блюэра, при обсуждении этой книги еще и потому оказываешься в затруднительном положении, что почти каждое замечание вызывает подозрение, будто хочешь иронически разделаться с ее мыслями. Даже если человек, так же как и я, далек от всякой иронии в отношении нее, такое подозрение все равно возникает. Эта трудность обсуждения имеет свою противоположность в другой трудности, которую не может преодолеть и сам Блюэр. Он называет себя антисемитом без ненависти, sine ira et studio [39], и он действительно таков, но почти каждым своим замечанием он легко вызывает подозрение, что он враг евреев, будь то в счастливой ненависти, будь то в несчастной любви. Словно природная данность, эти трудности противостоят друг другу, и следует привлечь к ним внимание, дабы при обсуждении книги не натолкнуться на эти заблуждения и тем самым уже изначально не стать неспособным продвигаться дальше.

Количественно, индуктивно эмпирически еврейство по Блюэру оспорить нельзя, эта метода старого антисемитизма неприменима к еврейству, все другие народы можно таким образом оспорить, евреев же, избранный народ, нельзя, на каждый отдельный упрек антисемитов еврей с полным основанием сможет по отдельности ответить. Правда, Блюэр дает очень беглый обзор таких разрозненных упреков и ответов на них.

Относительно евреев, но не других народов, этот взгляд глубок и правилен. Блюэр извлекает из него два заключения, целое и половинчатое.

В целом:

23 июня. Плана.

27 июля. Приступы. Вчера вечером прогулка с собакой. Tvrz Sedlec [40]. Вишневая аллея у опушки леса, своей укромностью подобная комнате. Мужчина и женщина возвращаются с поля. Девушка в дверях конюшни в заброшенном дворе, словно борющаяся со своими большими грудями, невинно-внимательный звериный взгляд. Мужчина в очках везет тяжело нагруженную тележку с кормом, пожилой, немного горбатый, тем не менее держащийся из-за напряжения очень прямо, высокие сапоги, женщина с серпом, рядом с ним и позади него.

26 сентября. Два месяца ничего не записывал. С перерывами хорошее время, которым я обязан Оттле. В последние дни снова крах. В первый его день сделал в лесу своего рода открытие.

14 ноября. Вечером все время 37,6–37,7. Сижу за письменным столом, ничего не получается, почти не выхожу на улицу. Тем не менее это тартюфство – жаловаться на болезнь.

18 декабря. Все время в постели. Вчера «Или – или».

1923

12 июня. Ужасы последнего времени, неисчислимые, почти беспрерывные. Бергман, Добжиховец, М., П., прогулки, ночи, дни, не способен ни на что, кроме боли.

И все‑таки. Никакого «и все‑таки», как бы испуганно и напряженно ты ни смотрела на меня, Крижановская, с открытки, стоящей предо мной.

Все более боязлив при писании. Это понятно. Каждое слово, повернутое рукою духов – этот взмах руки является их характерным движением, – становится копьем, обращенным против говорящего. Особенно такого рода замечания. И так до бесконечности. Одно только утешение: это случится, хочешь ты или нет. А если ты и хочешь, это поможет лишь совсем немного. Но вот что больше, чем утешение: у тебя тоже есть оружие.

Примечания

1

Батиньоль (фр.) – район Парижа.

2

Еврейские деточки (идиш).

3

Папенька (идиш).

4

С миром (идиш от др. – евр. «бешалом»).

5

Милосердие (идиш).

6

Tulák – тунеядец, плут (чеш.).

7

Юноша, студент, изучающий Талмуд (др. – евр.).

8

Ботанический сад в Париже.

9

Сумасшедший буян (идиш).

10

Весь мир (фр.).

11

Пропитание (идиш).

12

Основа, начало (лат.).

13

Третье в сравнении (лат.), то есть общее как основа для сравнения разного.

14

Невежда, неуч (др. – евр.).

15

Тот, кто делает обрезание (др. – евр.).

16

Слушай, Израиль (др. – евр.) – начальные слова главной еврейской молитвы.

17

Создатель Израиля (др. – евр.).

18

Глава иешивы (др. – евр.).

19

«История литературы (на немецко-еврейском диалекте)» (фр.).

20

Горе мне! (идиш)

21

Популярный роман (фр.).