Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко

Это были первые люди Божьего Царствия. Во всяком случае, мы были полны желания видеть именно таких граждан, именно тех, кто даст миру первый пример совершенного человека. Иисус – первый, скажешь ты. Никто и не отрицает. Но Иисус один. Одинешенек! А здесь целый мир, целый свет людей, переполненных совершенством, как осенние соты медом.

– Как соты?

– Ага! Как соты медом! Собранный трудом ста тысяч неустанных тружеников, высветленный, вызревший, отяжелевший от беспрецедентной полноты и дурманящий запахами всех цветов мира, золотисто-жидкий янтарь… С мошками и букашками, с крапинками пыльцы, воска и дорожной пыли, поскрипывающей на зубах. Сладкий – как мед. В нем собрано все совершенство роя, утаилась вся, так сказать, биосоциальная целесообразность каждого члена сообщества. В нем – гармония, абсолютная гармония мира. Можно только мечтать: вот бы и нам такую! А ведь мы были на пути к этой гармонии. Наша Пирамида потихоньку наполнялась совершенством, как кружка пивом. И пусть наши дети пока только подрастали, росли как грибы, мы были вне себя от восторга: они же обязательно вырастут!..

А пока…

Ведь если говорить о жизни на нашей планете, то ее кристаллизующим центром, ее стержнем, краеугольным камнем и началом ее координат является Его Величество Ген! Можно спорить и навозные куры, добывающие из кучи знаний о жизни какие-то зримые зерна, будут, конечно, кудахтать, мол, а как же быть с этим, а как же быть с тем… На то они и куры, чтобы копаться в говне. Ген – это ген! Иисус бы сказал: «Вы, Ген, – соль жизни». Если бы в те времена были Мендели, Морганы, Уотсоны и Крики. Люди просто не знали слова такого – «ген». В ходу были только колена. Я не зря пропел гену гимн. Все остальное, что есть на Земле – его свита, сервис, обслуга. Как короля играет его окружение, так и все живое отражает активность гена. Все законы жизни от законов наследственности до самых лучших конституций государств обеспечивают работу гена. Гену подвластны не только законы желудка (есть, пить, метаболизировать), но и законы экономики, экологии, социума. Биологическая обратная связь, biofeedback – движущее колесо всех законов и всех экономик. Деньги? Деньги – эквивалент работоспособности гена, мера его труда. Вся феноменология жизни от какой-то там бледной спирохеты до геобиоценоза, вся-вся-вся – феноменология ее генофонда. Хочешь – спорь. От этого ничего не изменится.

Мы спрессовали историю так, что генам ее стало тесно. Она шла перед нашими глазами густыми рядами. Колонии клонов – как жар пожара… Когда численность населения нашей Пирамиды достигла критической массы, Жора нажал красную кнопку: стоп!

– Все, – сказал Стае, – это последний…

Веня облегченно вздохнул.

– Жор, шумит в голове, в ушах звенит…

– Выпей.

– Да нет, звон такой, что…

– Это уже не звон, а звоночек, – сказал Жора, – за тобой пришли.

Последним оказался Мунк со своим «Криком». Было и в самом деле о чем прокричать. Но это был не крик оголтелой толпы, не крик потерь и отчаяния, не крик, исказивший облик доведенного до крайности человека, и даже не последний вздох смертника, это был восторженный крик победителя. И клич Архимеда: «Эврика!». Да, мы нашли все то, что искали все колена планеты, ухватили Жар-птицу за хвост, отыскали свой «философский камень», изготовили эликсир бессмертия, вылепили из глины неверия своего Homo perfectus, высекли его из камня, что крепче Тунгусского метеорита. Крепче телом и особенно духом. Так нам казалось.

– О Гермесе так никто и не вспомнил? – спрашивает Лена.

– Куда там!.. Было уже не до него!..

– И, конечно же, не до Переметчика?

– Хм!.. Мы дали возможность природе отдохнуть от него.

– На его детях?

– Какие дети?! Он же голубой! Хоть и крайне активно пассивный, но и пронзительно голубой! Как… Медный купорос. Аж сияет, аж светится!!!

– И кастрат!

– И кастрат! Это – всенепременно!

Каждый житель нашей чудной страны, мечтали мы, станет сильнее самого сильного и богаче самого богатого. Но никто не нарушит призыв: «Мы не должны быть сильнее самого слабого и богаче самого бедного».

Мы отправились в путешествие, значение которого трудно переоценить. Наконец-то! Настало время осознать наши принципы и приоритеты. Теперь увесистый том Бенджамина Спока «Разговор с матерью» стал нашей настольной книгой.