Венгерский рассказ - Клара Бихари

class="p1">Социалистические идеи как наследие 1919 года продолжали развивать писатели революционной эмиграции: Йожеф Реваи, Аладар Комьят, Фридеш Карикаш, Мате Залка, Бела Иллеш, Шандор Барта, Йожеф Лендьел, Бела Балаж, Шандор Гергей, Антал Гидаш, Габор Галл. Хотя все они в первую очередь были партийными работниками и, выполняя свой партийный и гражданский долг, редактировали газеты, руководили производством, боролись с контрреволюцией или возглавляли вооруженные отряды в боях за республику в Испании, тем не менее они находили время также и для своей литературной деятельности, и многие из них внесли значительный вклад в развитие венгерской прозы (Бела Иллеш, Фридеш Карикаш, Мате Залка). Эти писатели шли в ногу с интернациональным развитием пролетарской литературы, и венгерская проза стала частью мирового потока социалистической литературы. В частности, плодотворны были — как по форме, так и по содержанию — поиски Белой Иллешем гармонии, органического слияния национальных и интернациональных интересов в литературе, что привлекло к его творчеству внимание таких мастеров прозы, как Максим Горький и Ромен Роллан. Стиль классического венгерского повествования у Б. Иллеша обогащен красками экспрессионизма и пафосом советской прозы.

Социалистическая литература поднялась до роли ведущей силы в национальной литературе Венгрии благодаря поэзии Аттилы Йожефа. Оба мотива, которые в социальной поэзии того времени нередко выступали обособленно друг от друга — я имею в виду боевые марши Маяковского и элегически-утонченные напевы Элюара, — в стихах А. Йожефа звучали слитно, в его творчестве сосуществуют новаторские устремления и дань уважения традиционной поэзии. В социалистической прозе Лайош Надь, пожалуй, ближе других подошел к высотам, достигнутым Аттилой Йожефом в поэзии. Разделяя горьковские взгляды на жизнь и владея социальной критической манерой в духе Бернарда Шоу, он стремился к разоблачению буржуазной действительности. И еще одна особенность творческой манеры Лайоша Надя: в бесстрастном на первый взгляд описании он умел затронуть лирически задушевные тона. Социалистическое мировосприятие близко и другому крупному новеллисту эпохи между двух войн — Ёжи Енё Тершански, которого уже при жизни считали классиком, — правда, классиком, нарушающим каноны; свои произведения Тершански умел создавать из грубой действительности, вымысла, из солнечного луча. В мировой литературе его собратьями, пожалуй, можно бы назвать Кнута Гамсуна и Горького — автора повестей.

Революция 1919 года оказала огромное воздействие и на писателей из народа. Писателями становились многие выходцы из рабочих и беднейшего крестьянства, люди, одержимые стремлением создать новую жизнь, бороться за новую страну. Так среди прочих обрели свой голос в литературе бывший крестьянин и каменщик Пал Сабо, железнодорожный рабочий Петер Вереш, бывший подпасок Иштван Шинка, лесоруб Иштван Надь и текстильщик Иштван Асталош.

Среди названных писателей блистателен реализм Пала Сабо, с каким он изображал многогранный мир чувств крестьянской бедноты, жаждущей своего освобождения. Петера Вереша отличает беспристрастность и склонность к рефлексии, стремление через художественную литературу выразить народное самосознание. Много новых оттенков и красок внес в венгерскую новеллу Арон Тамаши. Темы своих рассказов — народных, фольклорно-мистических — он черпал из жизни трансильванских венгров. Новелла Тамаши всегда поэтична, в ней слиты воедино реальная действительность и вымысел, возвышенное и смешное. Иными словами, Арон Тамаши привнес в венгерскую новеллистику нечто подобное тому, что Золтан Кодай создал в музыке.

В период между двумя войнами в жанре новеллы выступили интересные писатели буржуазно-демократического направления. Это — среди многих погибших при фашизме — Карой Пап и Эндре Андор Геллери. У каждого из них был свой голос в литературе. Кароя Папа отличала строгая объективность и лирическая образность; Эндре Андор Геллери нашел новые приемы в изображении маленького человека: его волшебный реализм был проникнут чеховским сочувствием к людям, гоголевским пристрастием к фантасмагориям и своего рода мессианством Достоевского. Униженность и страх чаще всего испытывают герои рассказов того периода.

Тесное переплетение социальных мотивов и экзистенциального страха отличает созданные в период второй мировой воины сюрреалистические новеллы Дери, а также идущие от классической традиции рассказы Эндре Иллеша и новеллы начинающих в ту пору писателей Иштвана Эркеня и Ивана Манди. В тот период для венгерской новеллистики характерной стала предельная степень социального напряжения, когда герой поставлен в жестокие жизненные ситуации. На уровне мировой литературы аналогичные конфликты мы встречаем у Хемингуэя и Камю. Иными словами, венгерские писатели буржуазно-демократического направления в жанре новеллы развивали мотивы, созвучные основным тенденциям мировой литературы.

В 1945 году, то есть с окончанием второй мировой войны, наступил новый этап венгерской истории. В результате побед Советской Армии четвертьвековое господство контрреволюционных и консервативных сил потерпело крах, и венгерский народ также получил возможность социального переустройства. В Венгрию пришла весна — эпоха демократических преобразований и социалистического строительства. Следует отметить, что венгерская литература понесла за годы реакции большие потери (фашизм погубил около ста венгерских писателей), однако теперь великая пора освобождения сулила расцвет искусству и литературе. Лучшие из венгерских писателей тотчас вызвались служить своим творчеством новой жизни; великую историческую перемену с пониманием восприняли и буржуазные литераторы-гуманисты. Писатели, готовые отдать свой талант делу создания новой литературы, принадлежали к разным поколениям. Еще живы были последние из титанов великого поколения начала века (Лайош Надь, Ёжи Енё Тершански, Милан Фюшт), а писатели, выступившие в период между мировыми войнами (Дюла Ийеш, Ласло Немет, Петер Вереш, Пал Сабо и другие), достигли в то время расцвета своих творческих сил. Тогда же вернулись — смогли вернуться! — на родину из четвертьвековой эмиграции такие революционно настроенные писатели, как Бела Иллеш, Йожеф Реваи, а вскоре заявило о себе в полный голос новое поколение писателей: это было третье поколение в венгерской литературе XX века (Лайош Надь, Пал Сабо, Имре Шаркади, Ференц Шанта и другие).

Складывалось впечатление, будто вся страна, обновленная после социального и национального освобождения, стремилась их звонкими голосами воспеть то прекрасное, что столетиями копилось в народе и что сулило бурное настоящее.

В итоге, с освобождением страны и наша проза также приблизилась к заветным рубежам зрелого мастерства. Изобразительные средства ее были вполне современны и разнообразны, прозаики сохранили все, что с начала столетия обрело свою законченную форму.

Писательские таланты оказались достаточно зрелыми, чтобы не только отобразить сложившиеся общественные отношения, но и с помощью реалистических средств или в аллегорической форме отобразить и самый процесс становления нового сознания, восприятия новой эпохи. Жизненный материал прозаика стал более динамичным, переустройство жизни после освобождения страны и новая расстановка социальных сил открыли богатейшие возможности для эпической формы.

«Венгерский дух в наши дни пребывает в горении, необходимом для создания крупномасштабной прозы, — так оптимистически высказывался в 1948 году Ласло Немет, один из крупнейших венгерских мыслителей и прозаиков эпохи. — Период между двумя мировыми войнами — пожалуй, одна из интереснейших глав нашей литературы. Духовные коллизии создали