Дочь пекаря - Сара Маккой

Пекарня Шмидта

Гармиш, Германия

Людвигштрассе, 56

25 декабря 1944 года

С Рождеством, Гейзель!

Пишу тебе с ледяными ступнями и горчичником на груди. Ночью почти не спала. За полночь пришли гестаповцы – обыскивали весь город, искали беглого еврея. Заставили папу с мамой стоять в кухне в ночных рубашках, и это – в сочельник! В какие ужасные времена мы живем.

Мама говорит, у меня лихорадка. Может, надо было на банкете больше есть. Там был молочный поросенок, картофельное пюре, свиные сосиски, на десерт рисовая каша, но все невкусное. Шампанское мне тоже не понравилось. Из-за этих пузырьков еда во рту какая-то не такая. Как будто ее уже пожевали. У меня от него изжога. А что касается платья, о котором я тебе писала, то на шифон, конечно, приятно смотреть, но в мороз в нем неуютно. И к тому же я его испортила. Посадила пятен на юбку, а стеклярус оторвался и висит на ниточках.

Рождество мы, конечно, отпраздновали, но настроение у всех было никудышное. Мама сделала маленького карпа. Папа испек Christstollen. Я поела у огня, пока от жара вокруг не запорхали бабушкины резные птички, а потом снова легла в постель. Нос забит, глаза красные, сама бледная, как вареная рыба. В общем, и на вид, и по ощущениям – полная чума. Несколько минут назад приходил Йозеф. Я сказала маме, чтоб она его отправила. Я должна тебе признаться. Столько всего случилось… Йозеф подарил мне кольцо на помолвку. Я спрятала его под матрац. Еще не решила, что делать. Гейзель, я его не люблю, но он лучше всех, кого я знаю. Он нас защищает и хорошо относится к маме с папой. Они говорят, что это для нас прекрасная партия. А мама – что жене любить необязательно, хватит терпения и рецепта хорошей выпечки. Но ты же любила Петера, правда?

Ох, Гейзель, я бы тебе еще много рассказала, но нет сил и храбрости написать. Ты когда-нибудь вернешься? Я соскучилась. Ты всегда знаешь, что делать. Жалко, что я не такая. Пожалуйста, напиши как можно скорее. Поздравь от меня Юлиуса с Рождеством. Хайль Гитлер. Твоя любящая сестра Элси.

P. S. Программа читает наши письма?

Программа Лебенсборн

Штайнхеринг, Германия

27 декабря 1944 года

Дорогая Элси,

Сегодня я получила твое письмо от 21 декабря и хохотала над историей про фрау Раттельмюллер. Она всегда была странная. Но вспомни, какая у нее была жизнь. Если бы у меня дети и муж сгорели в пожаре, я бы тоже рехнулась. Я тогда была совсем маленькая, но помню, как она рыдала на могилах. Говорят, в каждом гробу лежало по горстке пепла. Четыре живых человека превратились в горстки пепла, представляешь? Зря родители взяли меня на похороны. Ненавижу это вспоминать. Иногда хочется стереть воспоминания – стереть прошлое.

Прости, что мы с Юлиусом в этом году опять не приехали. Пока идут бои за Арденны, Программа запретила женщинам и детям выезжать. Как я по тебе скучаю, и по маме, и по папе. Ты права. Давно мы не виделись. Гармиш полон призраков прошлого, но обещаю привезти Юлиуса весной, на мой день рождения, если на фронте будут успехи.

Я писала, что мы собирались отметить зимнее солнцестояние прекрасным банкетом. Так и получилось. Офицеров пришло еще больше, чем мы думали, и все были очень рады! Один из них, Гюнтер, запросил лично меня, чем вызвал среди девочек настоящий переполох, потому что он всегда очень тщательно отбирал партнерш. Его арийское происхождение – одно из самых чистых в Германии. И это заметно. Мать у него из семьи Штерн – той, которая варит пиво. Он очень заинтересовался нашей пекарней и подробно меня расспрашивал. Между ячменными и хлебными дрожжами много общего. Мы здорово провели время. Надеюсь, он придет еще.

Есть и другие хорошие новости. Я наконец получила почетную карточку. Я напрасно переживала из-за близнецов. Программа дает эти карточки только лучшим девушкам, – видимо, они довольны развитием детей. Девочка здоровая и сильная. Всю церемонию эсэсовского крещения проплакала, а когда над ней занесли кинжал, дотронулась до лезвия! Все говорят, что у нее душа настоящего викинга. Мальчик слегка недотягивает, но я тоже вначале была такой.

Почетная карточка означает, что я меньше плачу за комнату, еще она дает привилегии при покупках. Я целый год не покупала атласные ленты, шнурки и оловянные пуговицы для платья. Конечно, все должно идти на благо нации. Но признаюсь, что я чуть не запрыгала от радости, когда узнала, что смогу купить лучшую ткань, нитки и крючки, какие захочу. Прямо второе Рождество для меня наступило.