Faserland - Кристиан Крахт

Как именно я выбрался из Гейдельберга и в конце концов оказался в Мюнхене, для меня остается загадкой. Может, я сел на поезд, но эта поездка изгладилась из моей памяти, от нее не осталось вообще никаких следов. В поезде я, наверное, ехал с молодыми ребятами, которые хотели попасть на рейв, сборище неформалов на лугу в окрестностях Мюнхена. Думаю, я оплатил им такси от вокзала до этого луга.

Как бы то ни было, я сижу на лугу, поблизости от пирамидообразной палатки. Вокруг меня – сотни рейверов, а может быть, тысяча или даже больше. Все они не в лучшей форме, и похоже, что большинство успело ширнуться или чем-нибудь закинуться.

На заднем плане – импровизированная танцплощадка. Рядом с ней на нескольких поставленных друг на друга больших ящиках водружен стробоскоп. Аппарат то гаснет, то вспыхивает, и тогда все погружается в этот прикольный, не существующий на самом деле свет. Зубы, белые рубашки, джинсы – все светится как бы собственным сиянием, а в действительности потому, что попадает под луч прожектора. Но самого света, света как такового, не видно.

Я, значит, сижу на лугу, и Ролло сидит рядом со мной, и мы наблюдаем за тусой. Ролло – мой старый друг. Сейчас, в этот момент, я снова все вспоминаю: в Гейдельберге Ролло неожиданно воздвигся надо мной в садике того дома. Ролло тоже был в числе приглашенных и видал, как я выбежал из дверей и хлопнулся в обморок; он подошел и стал бить меня по щекам. Он привел меня в чувство, потом поднял на руки и отнес в свою машину, и вместе мы доехали до Мюнхена. Неслучайно на той тусовке, в Гейдельберге, мне казалось, что я вижу кое-какие знакомые лица.

Всю дорогу я прокимарил на переднем сиденье, а Ролло, наверное, в это время гнал по шоссе как ненормальный – судя по тому, что сейчас еще не очень поздно. Думаю, он спас меня от больших неприятностей, но я не благодарю его – это было бы слишком напряжно. То есть, я хочу сказать, он это действительно сделал, но высокие слова тут на фиг не нужны.

Ролло раньше жил на Боденском озере, тогда я с ним и познакомился – незадолго до того, как меня вышвырнули из залемской школы. Теперь он живет здесь, в Мюнхене, и время от времени тусуется на рейвах, чтобы словить кайф. Как классно, что он был и на той стремной тусовке в Гейдельберге! Я даже не знаю, почему вдруг вообразил, что скорее всего приехал сюда на поезде. Шиза какая-то!

Мы выпиваем по банке унылого на вкус пива. Поскольку мы одеты цивильно, то есть не носим бутсы в стиле техно, оранжевые майки и бундесверовские штаны, поскольку наши черепушки не обриты наголо, в носах не болтаются кольца, а на загривках нет вытатуированных драконов, рейверы бросают на нас исподтишка испытующие подозрительные взгляды. Но это, собственно, очень клево – то, что ты можешь так провоцировать других одним своим внешним видом, – и Ролло говорит, что местные шизы, видимо, принимают нас за сотрудников Отдела по борьбе с наркоманией.

К нам то и дело подваливают какие-то хиппи в вышитых жилетках из овчины и предлагают чай. Chai, как они говорят. Я нахожу все это очень прикольным. Здесь во множестве водятся такие дятлы, которых вообще невозможно принимать всерьез, но в определенном смысле они все в своем праве – в гораздо большей степени, чем Ролло или я.

Я еще не знаю, почему это так: что они в своем праве, а мы – нет. Может, мы уже слишком стары для подобных развлечений, но мне сразу приходит в голову мысль, что здесь есть и такие, кому явно за сорок. Там и сям пасутся даже мамаши со своими несмышлеными киндерами.

Через некоторое время один хиппи притусовывается к нам. Он, очевидно, просек, что мы не имеем отношения к ловле нарков, не потащим его в тюрягу и не будем шмонать, если он откроет крошечную серебряную коробочку, которая висит у него на груди на кожаном шнурке.

Собственно, он тоже никакой не хиппи. Я хочу сказать, что он хотя и носит кольца в ушах, джинсовую жилетку и кордовые штанцы и ходит без шузов, только в дырявых носках, но на настоящего хиппи не похож – так, серединка на половинку. Он даже обрил себе голову, чтобы его не причисляли к длинноволосым. Он рассказывает о каких-то диджеях: о Моби из «DJ Hell», местного мюнхенского заведения, о Морице из гамбургского «Purgatory»,[31]который будто бы гоняет лучшее в Германии «intelligent techno» – уж не знаю, что это значит. Он тараторит без умолку, но, поскольку он так дружелюбен с нами, Ролло и я в принципе ничего не имеем против его болтовни.

Дальше наш новый френд сообщает о том, что некие Феликс и Давид в этом гамбургском «Чистилище» намалевали на потолке красной краской фразу, от которой он тащится каждый раз, как ее видит. Эта фраза, поясняет он, звучит – без всякого обмана – так: «Чистая правда». Печально, думаю я, если фраза подобного рода может кого-то так сильно зацепить; но Ролло говорит, что его это нисколько не удивляет. Ролло вообще крутой циник.