Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Том 3 (дополнительный). Часть 1 - Иван Сергеевич Шмелев

замотали меня дела и поездки. В Крещенье была в церкви и у магнетизерки заодно. Думала, что и все дела остальные смогу устроить в Утрехте, но поездки теперь так трудны, что еле-еле поспели на последний автобус. Пришлось ехать на другой день. Приехала домой усталая, переусталая, а меня встречают новостью: был телефон от Кеса, который сообщил, что не только его сестру с мужем (русским), но и отца-старика спешно выселяют621, а отец болен, ему боятся даже и говорить; для сестры их я нашла жилье, дачку Фаси, с еще несколькими семьями вселятся, как в Ноев ковчег. Пришлось к старику ехать и Арнольду, и мне. Там оказалось, что у него нашли coron. Sklerose, (склероз коронной (?) артерии сердца). Доктор сказал, что он может внезапно скончаться. Ему 80 лет. И вот надо уезжать с насиженного гнезда. Я поехала первая, тотчас же и, приехав на место, застала плачевнейшую картину: отец за столом чего-то пишет, его компаньонка-старушка (тоже около 80 л.) суетится с чаем, всюду как-то неряшливо (где прежде пылинка каждая видна была), прислуга саврасит622 все, что хочет. Никто ничего не знает, да и знать не хочет. Старик не представляет даже всего дела, не верит и, ничего не предприняв, потерял 3 дня. Осталось всего несколько дней до 30-го янв., когда он должен убраться. А дом… битком набит всякой всячиной. Стоят еще шкафы с гардеробом его покойной жены, которые он ни разу не рискнул открыть после ее смерти, боясь воспоминаний… Доктор предписал ему жить «из кресла в постель, из постели в кресло». Ну, что тут сделаешь?! Надо было его как-то подготовить сперва. Итак первый день, драгоценный день пропал даром. С аттест’ом[298] врача Кес стал просить разрешения остаться больному. А тем временем я на следующий день тихонько в задней комнате упаковывала хрусталь и фарфор. Ты не можешь себе представить все те трудности, которые были на каждом шагу. Т. к. переезды массовые, то ничего нет, — ни ящиков, ни газет, ни стружек. И никаких способов передвижения. От Эвакуационного бюро можно получить право на одну фуру, а все остальные вещи надо оставить тогда в квартире. Ну, кое-как сообразили, как перевезти все ценное, выключив из работы наших лошадей и работника. На аттест докторов прислали для контроля еще одного врача (от национал-социалистической партии). Этот, осмотрев больного, нашел аттест’ы заслуживающим внимания и обещал отсрочку на 3 месяца. Теперь хоть будет время с духом собраться. Конечно, масса проблем, как, например, куда? Ибо нельзя по своей инициативе ездить. Но у старика есть родовое имение623. Будут хлопотать, чтобы ему разрешили туда. Воспользовавшись тем, что дана отсрочка, я уехала пока домой и сегодня ночью чудно выспалась. Ужасно за неделю устала. Прислуга (у-че-ная!) 45-летняя баба ревет оттого, что не растапливается печка. Все печки им растопила, научила щипать лучину — не знали! Курам корм показала, как надо варить и рубить. Одним словом навела порядки, и старушка под конец кинулась меня целовать, что я «грубиянку-прислугу на место посадила». Грустно, грустно видеть было такой упадок былого величия.

В Гааге мы мимоходом видали с мамой снесенные улицы. Это совсем рядом с церковью. Очень возможно, что и ее не будет скоро. Сносят как раз дома на том участке, который когда-то был собственностью Вел. Кн. Анны Павловны624 (а потом жены голландского короля Вильгельма II)625 и был ею подарен нашей церкви. Там хотели строить собор и император Николай II утвердил даже смету, но из-за революции все пропало. А землю 23 года тому назад наши продали городу. Елизавета с мужем в два счета собрались и молниеносно выкатились «на дачу». Подвезло им с перевозкой.

В свое пребывание в Гааге узнала от матушки, что г-жи Хааз уехали как-то тоже вдруг в Париж. Мне это очень досадно… Что не знала. Мне вообще не удалось с ними познакомиться. Я их только однажды видела в церкви, но тогда я причащалась и очень устала. Но, судя по рассказам матушки, они обо мне спрашивали и, видимо с матушкой много говорили! Вот бы подслушать, о чем толкуют кумушки!!

Я получила письмо от Меркулова626 с описанием твоего праздника и твоего чудесного настроения, и чтения и т. д… Могу себе представить. Пишет, что ты и обо мне упомянул. Что же? Напиши! Фасин муж не может поехать кажется. Невозможно получить визу. На крещенье в церкви вдруг встретили… нашего берлинского приятеля. Он на несколько дней был снова тут по делам. Ужасно много мне наговорил комплиментов, прямо уши даже гореть было начали. А ничего особенного, просто была довольно удачно одета. Глупые, тебя исключаю, конечно! мужчины — как они падки на рамку, на маскарад. Посылал меня опять к доктору в Париж для диагноза, но о визе тоже выразился сомнительно: теперь трудно достать пропуск.

Ах, а какие дни теперь стоят!.. Ну, прямо весна! Дивно, обворожительно… Ходила сегодня гулять… Солнце, тепло, голубое небо и барашки-облачка. Птицы стайками, а скворцы на солнышке уже курлыкают — журчат горлышком. Даже прошлогодние метелочки высохшей осоки по каналам, и то будто ожили, серебрясь в солнце. А каналы сами!.. в них все небо… Голубые дороги, тропки, дорожки… Всюду, где вода, голубеет небо… И тополи не тычутся уже в небо сухими костлявыми ветками, а плавно хлещутся, поводят гибкими, сочными, золотистыми, полными жизни прутиками. Я так люблю это предвесенье. В ту зиму его не было за морозами, но в нормальные зимы эта очаровательная пора — особенность голландской природы.

Я не сравниваю ее с нашей весной, ибо то — несравненно, но нигде в Европе я не встречала такой прелестной весны, именно пред-весны, как тут.

Эти фиолетовые сумерки и такая тонкая прозрачность. Это обилие ив над водой, вдруг оживающих и каких то особенно гибких. Эта масса птиц. И эти цветы, много цветов на окнах. Особенных, здешних гиацинтов, нарциссов. Эти миленькие садики перед домами, начинающие уже сейчас выпускать кое-каких «гостей», какие-нибудь ранние растеньица. Голландия хороша только весной. Особенность облаков и красок воздух объясняют, кажется, действием моря. Но надолго ли хороших дней хватит? Пойдет слякоть и мокро, и трудно будет даже вообразить, что было когда-то солнце. А как в Париже? Я шла сегодня вся в солнышке и думала, что ты со мной. Так ясно думала, что мне и до сих пор кажется, что я с тобой встречалась. У тебя так бывает? От тебя опять давно ничего нет. Ты занят? Я в отчаянии, что