Пройдя долиной смертной тени… - Александр Варавин

Эрик замолчал и привычно отвернулся к окну. Автобус грохотал по грунтовой дороге в черноте ночи. Большинство пассажиров дремали, время от времени подпрыгивая на особо глубоких рытвинах.

Я долго молча сидел под впечатлением от рассказа Эрика. Наконец, любопытство пересилило. Убедившись, что мой попутчик не спит, я толкнул его в плечо:

— Как тебе удалось вернуться? — почему-то шепотом спросил я его.

Эрик повернулся ко мне лицом и пожал плечами:

— Просто спустился с горы. Никакой деревни я не видел, хотя очень хорошо помнил место, где начинался подъем. Но там были только поля и роща. По этой же тропе спустя час я вышел на проселочную дорогу. Какой-то крестьянин на мотороллере с кузовом подвез меня до самого пригорода Катманду.

Мы допили остатки виски. Я поерзал на сидении и, откашлявшись, решился задать нетактичный вопрос:

— Слушай, а эта штука у тебя на груди… Она еще там?

— Хочешь посмотреть? — Эрик грустно взглянул на меня и, неловко повозившись, стянул свое одеяло через голову. Расстегнул куртку и задрал грязную футболку к подбородку.

Я достал карманный фонарик и направил желтый луч на голую грудь Эрика.

В круглом пятне света, будто выдавленное мощным прессом, располагалось тиснение Двойного Дордже, хорошо знакомое по многочисленным изображениям на ритуальных сооружениях Непала. Свастика Бон.

Я непроизвольно протянул руку и указательным пальцем дотронулся до перекрестия и бутонов. Отпечаток артефакта был глубоко вдавлен в тело Эрика. Даже в слабом свете фонаря я заметил, что ребра и грудная кость были серьезно деформированы. Левая ключица под давлением переместилась значительно выше правой, практически упираясь в трахею. Отпечаток нижнего бутона свастики уходил глубоко в область солнечного сплетения. Казалось, что он находится прямо в желудке. Я почувствовал себя неуютно.

— Больно? — машинально задал я банальный вопрос.

— Нет, — равнодушно ответил Эрик и запахнул куртку.

Я почувствовал смесь печали и сожаления.

— Куда ты теперь? — спросил я Эрика.

— Пока не знаю, — ответил он с закрытыми глазами, — но не домой, это точно. После всего — там мне никак… Может быть, в Китай, в какой-нибудь монастырь…

Автобус въехал на широкое шоссе с асфальтовым покрытием и мягко покатил, плавно покачиваясь на поворотах. Откинувшись на спинку сиденья, я начал погружаться в сон. Что-то светило мне в глаза. С трудом разлепив веки, я увидел, как в зеркале заднего вида у водителя отражается свет фар автомобиля, следующего сзади. Какой-то идиот упорно держался за автобусом, не обгоняя и не выключая дальний свет. Водитель автобуса негромко ругался сквозь зубы.

Далеко впереди, за спуском с перевала, виднелись огни города. Кодари. Граница с Тибетским Автономным Округом Китая.

Судя по всему, заснул я очень глубоко. Проснулся с тяжелой головой от гомона и суеты в стоящем автобусе. Пассажиры шумно проталкивались на выход, гремя котомками со своим скарбом. Эрика рядом не было. Я удивился тому, как он сумел выйти, не разбудив меня, учитывая то, что мои колени почти упирались в спинку впереди стоящего сиденья. Я глянул вверх на узкую багажную сетку. Рюкзака Эрика не было. Заглянул под сиденье — пусто. Поднимаясь со своего места, краем глаза заметил светлое пятно у боковой стенки под сиденьем, где сидел мой попутчик. Наклонившись, я засунул руку внутрь войлочной обивки, которая покрывала пол автобуса, наползая на часть боковой стенки.

В моих руках оказалось потертое портмоне светло-желтой кожи с тисненой нацистской свастикой. Не раздумывая, я сунул находку за пояс, прикрыв сверху свитером.

Меня действительно заинтересовало, куда мог деться мой сосед. Я протиснулся к водителю и принялся выяснять. Водитель почти не говорил по-английски, а понимал, видимо, и того меньше. Тем не менее, после десятиминутного жестикулирования и коверкания языка мне удалось выяснить, что «ю френд гоу ту жип виз азер френд». После уточняющих вопросов я интерпретировал эту информацию как: «твой друг уехал с другими друзьями на джипе»

Выйдя на станционной площади, я арендовал навязчивого велорикшу и отправился в гостевой дом, который посоветовал всё тот же вездесущий «Lonely Planet». Впрочем, как оказалось, этот гостевой дом располагался всего в трех минутах ходьбы от автобусной стоянки. Успешно заселившись в опрятную комнатку с удобствами на этаже, я вышел наружу в поисках съестного. Несмотря на то, что едва светало, небольшое кафе у гостевого дома было открыто. Заказав омлет с зеленым чили, я примостился в дальнем углу и осторожно вытащил из-за пояса свою находку.

Портмоне выглядело в точности как его и описывал Эрик. Светло-желтая, высохшая от времени кожа с нацистскими символами. Немного волнуясь и пряча руки под столом, я развязал кожаный шнурок и открыл его. Несколько пожелтевших листков и фотографий. Положив фотографии на стол, я принялся их разглядывать. Одна сохранилась лучше всех остальных. Трое мужчин на фоне развалин. Я всмотрелся в лицо крайнего справа. Даже не зная ни о чем, я с уверенностью мог бы опознать деда Эрика. Такой же овал лица, длинный нос и близко посаженные светлые глаза. На следующем фото: крупный план лица тибетца с насмешливым взглядом. Почему-то очень знакомого лица. В памяти всплыла картинка деревни, в которой останавливался автобус. И парень из пикапа, разглядывающий сидящих в салоне… Да нет, ерунда… Европейцу очень легко спутать лица людей, относящихся к другим расам. Хотя у тибетца на фото было очень запоминающееся лицо.

Неожиданно я вспомнил деталь, которой не придал особенного значения. Водитель автобуса, когда я расспрашивал его об Эрике, твердил не просто «жип», а «жип-трак, жип-трак». Джип-грузовик? Грузовичок? Пикап?

Под влиянием внезапного импульса я вскочил, опрокинув стул и ударив бедрами по столу. Но затем опомнился… Что я собирался сделать? Помчаться на автобусную станцию, найти водителя, показать ему фотографию? Может быть, он вообще никакой не Эрик. Может, он Ганс или Уве. Что дальше? Обратиться в полицию с заявлением, что какие-то непальские шаманы похитили или даже убили моего попутчика по автобусу? Абсурд…

Я решил поесть как следует и затем поспать. Спиртного не было, но я с удовольствием съел отличный омлет с зеленым чили и запил стаканом свежего лэсси. Вернувшись в гостевой дом, решил не тратить время на гигиену в виде душа и чистки зубов, а попросту залез под одеяло. Уже засыпая, поймал себя на мысли, что ни разу не усомнился в том, что рассказывал Эрик. Как-то на меня не похоже. Должно быть, виски на голодный желудок…

Проснулся я к полудню. Группа туристов, к которой я был «приписан», должна была прибыть только к вечеру, поэтому я отправился прогуляться по городку. День был солнечный, и живописный поселок, протянувшийся вдоль склона горы на краю ущелья, по дну которого текла бурная горная речка, выглядел очень освежающе и умиротворенно. Настроение было превосходным. Только одна колючая мысль на самом краю сознания не давала мне полностью насладиться этим местом. Странное исчезновение моего попутчика.