Звезда Козодоя - Миядзава Кэндзи

Камни снова дружно расхохотались. Тут туман стал рассеиваться, и поэтому они снова уставились в небо, задумавшись каждый о своем.

А Корова молча разглядывала сверкающую листву дуба. Много раз потом шел снег и вновь прорастала трава. Много раз дуб ронял старую листву и одевался в новую. Однажды дуб нарушил молчание.

— Корова-сан… Давние мы с вами соседи.

— Да уж. Вы очень выросли за это время.

— Ну что вы. Впрочем… когда я был маленьким, вы казались мне огромной черной горой.

— Правда? А вот теперь вы выше меня.

— Ваша правда.

Дуб с гордостью закачал ветвями.

Сначала лишь камни издевались над Коровой, но она была так незлобива, что уже и все вокруг стали насмехаться над ней. Патриния как-то раз изрекла:

— Корова-сан. Взгляните на меня, наконец-то я надела золотую корону!

— Поздравляю, Патриния-сан.

— А когда у вас будет корона?

— Ну, у меня короны никогда не будет.

— Вот как. Как же жаль вас. Ну-ка постойте, мне кажется, на вас тоже есть какая-то корона, — сказала патриния, приметив коротенький мох, недавно выросший на Корове.

Корова рассмеялась.

— Да нет же, это мох.

— Вот как. Какой он, право, некрасивый…

С того разговора прошло десять дней. Вдруг Патриния удивленно воскликнула.

— Корова-сан! Вы только взгляните! И у вас появилась корона! Во всяком случае, мох на вашей голове надел красный капюшон. Поздравляю!

Корова печально усмехнулась и безразлично ответила:

— Спасибо. Только ведь это не мой капюшон. Это корона мха… Корона, которая увенчает меня, покроет серебром всю равнину…

Эти слова сильно испугали патринию.

«Она же говорит снеге! Какой ужас, какой ужас!» А в воздухе и в самом деле уже плясали снежинки. Корова заметила это и стала утешать патринию.

— Патриния-сан, действительно, какая неприятность! Ох, простите, простите… Но ведь это случается каждый год, что ж тут поделаешь. Зато когда весной снег сойдёт, мы снова вас увидим. Буду очень, очень рада нашей встрече!

Патриния уже ничего не смогла ответить.

Наступил следующий день. К камню подлетел комар.

— Сколько же всякого мусора навалено на этой равнине. Вот, например, камень «Корова». Ну, какой с него прок? Вот, взять, к примеру, хмель. Он рыхлит землю и очищает воздух. Даже от травы есть польза — она сверкает росинками и радует взор. Вот так! — Комар улетел прочь с противным писком.

Мох, выросший на Корове — и тот потерял почтительность, постоянно слушая всякие гадости о хозяйке, а тут, после комариной тирады, стал издеваться в открытую.

Нахлобучив красную шапочку, он запел, пританцовывая.

Корова — чернавка, Корова — чернавка.

Чернавка, дон-дон

Льет ли дождь — а Корова черная-черная, дон-дон

Светит солнце — А Корова все равно

черная-черная, дон-дон.

Корова — чернавка, Корова — чернавка.

Чернавка, дон-дон.

Пройдет тысяча лет, а «Корова» останется

черной, дон-дон.

Минет десять тысяч лет, а Чернавка все будет

такой же, дон-дон.

Корова рассмеялась.

— Славно поешь. Очень славно. Мне-то все равно, но хорошо ли это для вас?.. Спою-ка и я что-нибудь. А ну, споем вместе со мной!

Небо. Небо. Небо -

Из его грудей льет ледяной дождь.

С дуба капли дождя кап-кап.

Белый туман хлюп-хлюп.

Небо. Небо. Небо —

Солнышко, светит — пых-пых-пых.

И луны сияние, цун-цун-цун.

Звезды мерцают, пиккарико.

— Никуда не годится твоя песня. Совсем дурацкая!

— Вот как. Ну что ж, я поэтическими талантами никогда не блистала.

Корова невозмутимо замолчала.

И тут все обитатели равнины принялись дружно смеяться над Коровой:

— Здорово «красный капюшон» сбил спесь с этой толстухи! Мы больше не желаем общаться с ней. Она уродка! Чернавка! Чернавка! Чернавка! Дон-дон! Корова — дон-дон!

Но тут на равнине показались четверо красивых, высоких людей в очках, а руках они держали какие-то блестящие инструменты. Один их них, увидев Корову, воскликнул.

— Ура! Ура! Наконец-то я нашел, что искал! Какое чудо! Просто идеальный образец. Классический образец вулканической бомбы. Впервые вижу столь совершенные формы. Как изящно она перепоясана. Одна такая находка стоит того, чтобы проделать столь дальний путь!

— И, правда, красивая. Таких замечательных образцов и в Британском музее не сыщешь.

Бросив инструменты в траву, люди окружили Корову со всех сторон, и поглаживали, и похлопывали ее по округлым бокам.

— Ни на одном из имеющихся образцов нет такого пояса. Ну что ж, теперь понятно, каким образом этот камень крутился в воздухе. Великолепно! Чудесно! Заберем его прямо сегодня.

Люди куда-то ушли. Ребристые камни молчали, словно язык проглотили. А добродушная вулканическая бомба «Корова» тихонько посмеивалась.

После полудня в долине опять засверкали очки и приборы — снова явились давешние ученые, только на этот раз с ними были деревенские жители и телега, запряженная лошадью.

Они остановились под дубом.

— Это очень ценный экземпляр. Пожалуйста, аккуратнее, не повредите его. Как следует оберните. Давайте отдерем от него мох.

Мох расплакался. А вулканическую бомбу аккуратно обвязали соломой. И тогда Корова сказала:

— Друзья. Спасибо за ваши заботы. Господин мох, до свидания. Хотелось бы еще раз послушать вашу песенку. Место, куда я направляюсь, вряд ли будет столь светлым и приятным, как наша равнина. Однако мы должны делать то, что должны и можем. До свидания, прощайте все!

На Корову повесили большую табличку «Токийский Императорский университет, кафедра геологии».

А затем — раз-два-три! — взгромоздили ее на телегу.

Лошадь фыркнула, потянула ноздрями воздух и зашагала по зеленой-зеленой равнине.