Hermanas - Тургрим Эгген

— У меня нет твердых цен, — сказал Густаво. — Но я уверен, что мы договоримся.

— Не могли бы вы выбрать себе по вещице? — предложил я Хуане и Миранде.

— Уверен? — спросила Миранда. Она сняла ожерелье и собиралась примерить другое.

— Уверен, — сказал я. — Но только по одной.

— А я думаю, что нам не надо ничего у него покупать, — внезапно заявила Хуана. Она сидела на песке с сережками из маленьких раковин моллюсков каури и деревянных жемчужин в руке и выглядела совершенно несчастной.

— Вообще-то они на вас хорошо смотрелись, барышня, — сказал Густаво.

— Нет, не смотрелись, — ответила Хуана.

— Хуана, почему ты всегда так поступаешь? — спросила сестра. — Ты что, не понимаешь, что обижаешь Рауля? Если он хочет что-нибудь тебе купить, ты должна предоставить ему такую возможность.

— Послушайте, — предложил Густаво, который начал беспокоиться о своей сделке. — Поскольку у молодого человека много дополнительных расходов, связанных с необходимостью развлекать двух красивых женщин, я сделаю вам хорошую скидку. Скажем так, семейную.

— У меня есть деньги, — сказал я.

— Но это запрещено, — заявила Хуана. Она выглядела еще несчастнее, чем раньше.

— Ну хватит уже, Хуана, — одернула ее Миранда. — Я возьму это, — решила она и показала на украшение с латунными пластинами, которое примеряла первым.

— У вас хороший вкус, — заметил Густаво. — Это одна из моих лучших вещей.

— Хуана? — спросил я и посмотрел на нее.

— Ну ладно, — сказала она и добавила обиженным голосом: — Ну и какая же вещь здесь следующая по красоте?

На дальнейшее больно было смотреть. Хуана, чуть не плача, долго выбирала украшение. Каждый раз, когда она примеряла что-то новое, она бросала на меня оскорбленные взгляды, ожидая одобрения с моей стороны. Когда она в конце концов выбрала колье, я совершенно машинально произнес: «Да, вот это тебе очень идет!» Я рассчитался с Густаво. Тот пожелал нам хорошего дня и двинулся дальше со своими чемоданами. Сразу после этого Миранда сказала, что хочет прогуляться в одиночестве вдоль пляжа, и попросила разрешения надеть мою зеленую рубашку. Мы с Хуаной лежали рядом в полном молчании.

— Чего ты такая кислая? — спросил я, когда посчитал. что молчание затянулось.

— Ничего, — сказала она.

— Неужели дело в украшениях? Хотел бы я, чтобы этот парень нам не встретился.

Она еще немного полежала молча.

— У тебя не очень получается вести себя так, чтобы я чувствовала себя особенной.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Почему Миранда тоже что-то получила? Ведь это я твоя девушка. Ты что, забыл?

— Извини, если я что-то сделал не так. Просто хотел подарить что-нибудь вам обеим.

— Да, но почему? Почему Миранда вообще с нами? Ненавижу делиться с ней. Совсем как в детстве: тогда мы всегда получали все абсолютно одинаковое, чтобы Миранда не завидовала и не упрямилась. Я думала, с этим покончено.

— Наверное, сейчас уже поздно отнимать у нее украшение, — сказал я.

— Рауль, ты не понимаешь, что я хочу сказать. Я говорю о тебе. Ты — как два разных человека. Почему ты больше не радуешься, когда мы остаемся вдвоем? Всегда Миранда, Миранда. Если ты улыбаешься, то только в присутствии Миранды. Может быть, ты хочешь быть с ней? Над этим ты не задумывался?

— Нет.

— Нет? Ты над этим не задумывался?

— Нет, никогда.

— Тебе кажется, что Миранда приятнее меня?

— Перестань, — сказал я.

— Тебе кажется, что она красивее?

Я сел и посмотрел на нее. Ее взгляд был устремлен мимо меня на какую-то точку в небе. Я долго сидел так. Да, хотелось мне сказать. Ты совсем не красавица, когда дуешься, как сейчас. Но этого я сказать не мог. Поэтому я произнес:

— Нет, она не лучше тебя. И не хуже. На самом деле вы очень похожи.

— Вот видишь? У тебя не очень получается вести себя так, чтобы я чувствовала себя особенной, — повторила Хуана.

— Прости, — ответил я и опустился обратно на песок, на серо-зеленое застиранное полотенце. Я лежал молча, уставившись на небо. Потом встал и пошел к воде, не спросив Хуану, хочет ли она искупаться, бросился в воду и стал решительно грести от берега. Пока плыл, я попробовал взглянуть на все, что происходит, со стороны. В чем, собственно, дело? Откуда взялось презрение, которое я периодически испытывал к Хуане? Липкие руки. Если ты когда-нибудь делил спелый сочный фрукт манго с любимым человеком в жаркий день, а после этого взял его за руку, ты поймешь, о чем я. Липкие руки — это неприятно, такого прикосновения хочется избежать.

Так я воспринимал любовь Хуаны. И чем ближе и крепче она пыталась меня привлечь, чем яснее выражала свои потребности, тем сильнее мне хотелось отвернуться от нее.

Я оказался довольно далеко от места, где мы лежали. Я плескался в волнах, оглядываясь назад в поисках какого-либо ориентира, и вдруг заметил Миранду, идущую по пляжу. Зеленая рубашка была похожа на флаг. Сначала я хотел ее окликнуть, но потом передумал и просто лежал на воде и смотрел ей вслед. Миранда шла босиком по песку быстрыми энергичными шагами. Ее волосы и рубашка развевались на ветру. Миранда казалась такой свободной. Интересно, о чем она думала? Потом я вспомнил, что на ней моя рубашка, а кроме того, колье, которое она получила от меня. Когда она спросила, можно ли ей надеть мою рубашку, я был раздражен. А сейчас вдруг испытал чувство гордости.

«Тебе кажется, что Миранда красивее меня?» — спросила Хуана. Да, фактически мне так казалось. И от этого я чувствовал себя отчаянно виноватым. Я вышел из воды и тоже пошел по берегу. Миранду я уже потерял из виду.

— Рауль, ты ведь не злишься на меня? — спросила Хуана, когда я наконец вернулся и уселся рядом с ней.

— Разумеется, я не злюсь. — сказал я. — Кстати, я говорил, что ты очень красивая в этом ожерелье?

Она пощупала свое украшение и улыбнулась:

— Ты правда так думаешь?

— Конечно. А куда делась Миранда?

— Пошла искать туалет. Мы скоро поедем домой?

Солнце уже почти скрылось за высокими домами улицы Ла-Рампа, когда мы вернулись в Ведадо на другой машине. Настроение у нас было более сдержанное, чем по дороге на пляж. Солнце и морской воздух сделали свое дело. Все трое устали. Хуана сидела рядом со мной на переднем сиденье, положив голову мне на плечо.

— Ты зайдешь к нам? — спросила Хуана. Я невнятно запротестовал: мне надо ехать домой писать, я давно не был дома, я должен отдать половину денег матери…

— Все это ты можешь сделать завтра. Мы с Мирандой приготовим вкусный ужин в качестве благодарности за поездку. Мы об этом договорились, пока ты купался. Правда?