А ночь была как музыка, как милость - Валерий Столыпин

Общее впечатление, если не подходить слишком близко, создавалось обманчивым – казалось, что Лана выше, чем на самом деле, как минимум сантиметров на десять. Такие уж у её тела пропорции.

Позитивное впечатление придавали гитарообразные очертания и высокая грудь, вздымающаяся при каждом вдохе как горная гряда.

Ещё точеные ножки с круглыми коленками. Похоже, их обладательница немало упражнялась, поддерживая тонус мускулатуры.

На этом достоинства дивы не заканчивались. Звонкий уверенный голосок ласкал слух, а способность постоянно улыбаться поднимала настроение. В глазах девочки прятались озорные чертенята, дразня собеседника и подначивая к шутливому разговору.

В целом девочка очень понравилась хозяину дома. Он знал, что первое, подсознательное, интуитивное впечатление, редко бывает обманчивым.

Вскоре прибежала запыхавшаяся соседка с миской дымящихся пирогов. Они уселись за стол, пили горячий чай из блюдец, дуя на него и смачно прихлебывая. Это вызвало приступ смеха у Ланочки и дало повод для милой беседы, обо всём и ни о чём.

Слово за слово, просидели довольно долго.

Игорь воспитывался одной мамой, правда, в любви и ласке.

Возможно, обожание сына было чрезмерным, но иначе жить мама не умела.

Отец покинул семью, когда мальчику было шесть лет. Воспоминания о нём практически стёрлись из его памяти. Бабушек и дедушек у него не было. Во всяком случае, ему о них ничего не было известно.

Как и все юноши, Игорь в своё время встретил девушку, которая не просто заинтриговала его, покорила своей непосредственностью, умом, грацией и целомудренностью. Возможно, это ему только так представлялось. Не важно. Воспоминания о тех, первых и единственных чувствах, прочно заняли место лучшего, что с ним происходило.

Они совместно прогуливали учебные пары в институте, гуляли по парку, мило ворковали. Несколько раз даже целовались: простодушно, сдержанно, скорее как близкие родственники, чем страстные влюбленные.

Их отношения не переходили границ, однако всё чаще разговор касался будущего, которое виделось совместным.

Маме Игорь о матримониальных планах ничего не говорил: не считал важным и необходимым, поскольку мама есть мама, она будет только рада счастью сына.

Игорь бесконечно рисовал избранницу, заполняя её силуэтами и портретами целые альбомы, даже тетради с конспектами.

Светочка вдохновляла и окрыляла.

Девушка читала стихи собственного сочинения, многие из которых были посвящены ему.

Романтические чувства росли и крепли.

Пришло время переходить на следующую ступень отношений, теперь уже родственных.

Девушка познакомила Игоря с родителями.

Будущие родственники оказались людьми интеллигентными, с большими возможностями: папа  –  профессор экономики, мама – преподаватель вокала в консерватории.

Игорь тоже привёз невесту к себе, чтобы представить будущей свекрови, в полной уверенности, что девушка ей понравится.

Мама суетилась не в меру, вела себя напряжённо, даже странно, но, на то и мама, чтобы волноваться.

Она завалила стол деликатесами, охала и ахала, умиляясь красотой и грацией претендентки в невестки, расспрашивала чересчур подробно, словно желая впоследствии писать о ней мемуары, интересовалась мельчайшими деталями прошлого и настоящего девочки и её родителей.

Беседа шла полным ходом: мама расточала елей восторгов, вдруг начала бледнеть и неожиданно грохнулась в обморок.

Продолжение смотрин пришлось срочно отменить.

Игорёк забегал, извиняясь, пытался привести маму в чувство, что никак не получалось: ей становилось всё хуже.

Жених сбегал к почте, вызвал по телефону скорую помощь.

Пришлось поймать такси и отправить девушку домой.

Мамочка очнулась спустя несколько минут после поспешного отъезда невесты.

Она принялась рыдать, заламывать руки, сипя и рыдая, обвинила сына в чёрствости и жестокости, наговорила несуразностей, давая понять, что он у неё единственный, поэтому делить сына ни с кем не намерена.

– Рано тебе обузу на шею вешать. Успеешь ещё нагуляться. Эта Светочка ещё та штучка, помяни моё материнское слово. Я её сразу просчитала. Вот помру, тогда что угодно делай.

Атака на потенциальную невестку продолжалась больше недели. Мама находила новые и новые аргументы, расписывала ужасы семейной жизни и склонность красавиц портить жизнь молодым мужчинам.

Сын всё правильно понял: попыток влюбиться больше не предпринимал.

Так они и жили вдвоём до самой маминой кончины.

С тех пор минул год.

Что-то менять в жизни уже не хотелось, да и поздно, честно сказать.

Игорь остепенился, привык жить в одиночестве, которое нисколько не раздражало, даже наоборот – холостяцкая жизнь представлялась удобной и комфортной: никому ничем не обязан, творчески полностью свободен.

Мужчина отрастил на лице растительность, приобрёл стариковскую осанку, научился шаркать ногами и медленно говорить.

Жизнь как жизнь: не хуже, чем у других.

Зато у него было сколько угодно времени на творчество.

На самом деле Игорю Леонидовичу всего двадцать семь лет, только об этом никто достоверно не знает. Да и он сам начал забывать.

Люди обращались не к нему, а к его внешнему виду: уступали место в транспорте, называли "отец".

– Ну и ладно. Нет худа без добра, – считал он и старался соответствовать новой роли.

Главное, никто не отвлекает, что устраивало мужчину вполне.

В его голове постоянно возникали и крутились интересные идеи, которые требовали концентрации внимания и сосредоточенности.

Ланочка быстро освоилась в доме, но общаться не спешила, свободное время посвящала исключительно учёбе.

Девушку не было слышно и видно, кроме времени обеда и ужина. Она быстро готовила, проглатывала свою порцию за пару минут и вновь спешила к учебникам и конспектам.

О долях в расходах они договорились сразу. Продукты покупал Игорь Леонидович, на кухне хозяйничала Лана. Она же следила за чистотой в доме.

Жизнь потекла в устоявшемся русле. без неожиданностей: плавно, размеренно, уютно.

Это было весьма удобно, устраивало того и другого.

Однако мироощущение Игоря Леонидовича странным образом эволюционировало. Его мышление часто переключалось на квартирантку.

Он мечтал познакомиться поближе, чтобы иметь возможность наблюдать, как она двигается, что говорит, о чём мыслит.

Игорь рисовал её постоянно и много, но по памяти, в достоверности которой сомневался.