Идеальный друг - Мартин Сутер

– Пройдемте сначала ко мне.

Он провел Фабио в светлый кабинет на втором этаже. Здесь пахло краской. Паркет и обстановка соответствовали новейшим стандартам. Хром, металл, кожа, цветовые акценты.

Прежде чем выслушать Фабио, он прочел ему небольшую обзорную лекцию, Tour d'horizon, как он ее назвал. Из нее вытекало, что ЛАБАГ является доверенной лабораторией муниципальной администрации и одновременно частным предприятием. Здесь проводятся экспертизы, ведутся исследования, разрабатываются программы, выполняются анализы, устанавливаются стандарты качества и осуществляется мониторинг их соблюдения. В настоящее время лаборатория находится в стадии реконструкции и обновления.

Два с половиной месяца назад Шнель, вступив в должность коммерческого директора, сменил основателя фирмы и теперь, как руководитель предприятия, нес «тяжкое бремя ответственности перед вызовами будущего».

– Подумайте только об обнаружении генетически измененного материала в продуктах питания. Или о том, что ожидает нас в области прионов. Вы знаете, что такое прионы?

– Возбудители коровьего бешенства.

– И весьма вероятно, что они же – причина новой формы болезни Крейцтфельдта – Якоба. Прионы – это, если угодно, неправильно развившиеся белки. Они могут выдержать температуру свыше шестисот градусов.

Фабио прилежно записывал. Потом доктор Шнель вручил ему папку с материалами для прессы, в коей содержались в основном сведения об изменениях в руководстве ЛАБАГ, три фотографии доктора Шнеля и две версии его биографии, короткая и длинная, и только после этого глава лаборатории откинулся на спинку своего вращающегося кресла и сказал:

– Выкладывайте.

Фабио начал с уточнений в своих заметках, потом задал доктору Шнелю несколько вопросов о его карьере, на которые тот охотно ответил, потом невзначай коснулся планов на будущее и как бы между прочим поинтересовался:

– Вы знали доктора Барта?

Шнель помолчал.

– Только издалека. Это произошло за несколько дней до моего прихода. А почему вы спрашиваете?

– У меня личный интерес. Я познакомился с его женой в связи с совершенно другой историей. Чем он занимался?

– Он руководил отделом контроля продуктов питания. И параллельно разрабатывал новые лабораторные методы анализа. Вообще-то дело стоящее. Но он для него не годился. Мы планируем поручить это дело специалистам.

Знакомство с лабораторными помещениями в их настоящем и будущем виде заняло полтора часа. Уходя, Фабио был вынужден пообещать, что перед публикацией покажет свой репортаж доктору Шнелю. Ему с трудом удалось увильнуть от назначения конкретного срока.

Фабио спокойно шагал вдоль эстакады. Его поезд прогромыхал мимо как раз в тот момент, когда он покидал ЛАБАГ. Следующий придет только через двадцать пять минут.

Было пять минут шестого, но солнце палило немилосердно, расплавляя асфальт узкой улочки. Вдоль эстакады цвели мальвы, герани, мак-самосейка и марь, в цветах жужжали пчелы.

Позади себя он услышал чьи-то шаги. Он обернулся. За ним шла женщина примерно его возраста. Он обратил на нее внимание в одной из лабораторий, потому что у нее на правой брови красовался плотный ряд золотых колечек.

Проходя мимо, она буркнула приветствие.

Он снова увидел ее на маленькой платформе. Она купила в автомате банку колы и попыталась ее открыть, держа в вытянутых руках, чтобы не забрызгать платье. Ей это удалось, а вот Фабио не повезло.

– Простите, – сказала она, выуживая из сумочки бумажный носовой платок и протягивая его Фабио. Глядя, как Фабио оттирает бумагой свои брюки, она констатировала: – Кола. Это не выводится.

– Вы знаете об этом как специалист в области продуктов питания? – спросил Фабио.

– Я знаю об этом по собственному опыту. Ее звали Бианка Монти, ее родители родились в Песаро, в провинции Песаро-е-Урбино.

Когда подошел поезд, они уселись напротив друг друга и попытались выяснить, есть ли у них общие знакомые. Они стали на «ты», как только перешли на итальянский. Она уже направилась к выходу, когда он вдруг догадался спросить:

– А ты знала доктора Барта?

– Я была его ассистенткой. А почему ты спрашиваешь?

– Я познакомился с его женой. Ты ее знаешь?

– Видела один раз. На похоронах.

– Какой он был?

– Милый. Милый и печальный.

– Печальный?

– Особенно в последнее время.

– Ты представляешь, почему он это сделал?

– Только предположение. Но думаю, из-за доктора Шнеля. Шнель хотел отобрать у него отдел развития.

– Но из-за таких вещей люди не кончают жизнь самоубийством.

– Если человеку и без того тошно, иной раз достаточно любой мелочи.

Объявили остановку Бианки. Поезд замедлил ход.

– Над чем он работал? – спросил Фабио, когда она собралась выходить.

– Над методом обнаружения прионов в продуктах питания.

Трамвай остановился, Бианка встала, Фабио проводил ее до выхода. Она открыла дверь и вышла из вагона.

– Может, встретимся в Песаро, – сказала она.

– Или в Урбино, – ответил он.

– Или здесь? – успела крикнуть она, и дверь закрылась.

Когда Фабио вечером вернулся домой, Марлен спала. Он тихо прикрыл дверь в спальню, уселся за компьютер и стал записывать.

2 мая Шнель должен был принять лабораторию. Ему предстояло, в частности, передать отдел развития новому заведующему.

27 апреля Барт, контролер продуктов питания, который до этого возглавлял отдел развития, кончает жизнь самоубийством.

Примерно три недели спустя я беру интервью у вдовы Барта. Запись разговора не содержит никакого указания на то, что самоубийство Барта как-то связано с его профессиональным положением.

Через два дня происходит еще одна беседа с вдовой Барта. По моей просьбе, как она говорит. Запись этого интервью стерта. Сохранилась только самая последняя фраза, из которой следует, что госпожа Барт вручила мне какую-то вещь, чтобы я использовал ее по своему усмотрению. Сейчас она говорит, что речь гола о биографических данных.

Через пять дней после второго интервью я по доброй воле отправляюсь в ЛЕМЬЕ на презентацию нового молочного продукта и клею ассистентку-пиарщицу. Что меня заинтересовало'? Производство продуктов питания или ассистентка'?

Через неделю она устраивает мне встречу с главным технологом ЛЕМЬЕ.

В редакции я даю понять, что занимаюсь каким-то крупным делом.

Следующие четыре недели я веду себя весьма таинственно. Потом получаю удар по черепу и просыпаюсь в больнице. Все указания на крупное дело тоже стерты.