Похождения проклятых - Александр Трапезников

Сам я вновь стал перелистывать записную книжку Ухтомской. Телефонов в ней было много, но ни одного имени. Не было рядом с ними даже буквенных обозначений. Очевидно, Ольга обладала феноменальной памятью и не нуждалась в дешифровке телефонных номеров. Такие люди встречаются. Стоит им взглянуть на какую-нибудь цифру или значок, и за ним возникает лицо искомого человека. Ей бы самой в спецслужбах работать, этой Ольге Денисовне. А может, и работает? Я припомнил, что мне говорила волшебница Настя о ее контуре. Больные бронхи, предрасположенность к туберкулезу, значит, наверняка сухой кашель. Не тот ли, который звучал в темноте, в больнице, в палате номер шесть? Почему нет? Сначала она убирает свою тетушку, затем — старика Скатова. Чтобы замести, подчистить за собой следы? Мысли мои крутились в самых различных направлениях. Но такой уж я человек, привыкший ничего не принимать на веру. Как Фома. И как историк я знал, что нет лучших губительниц мужчин и светлых идей, чем женщины. Взять хотя бы красавицу еврейку Эсфирь, в честь которой празднуется древний Пурим, а Клара Цеткин навязала нам всем на голову 8 Марта. Будучи наложницей персидского царя Артаксеркса, Эсфирь добилась от него казни 75 000 его подданных, заподозренных в антисемитизме, причем вместе с женами и детьми, без долгих и лишних разговоров. Ничего себе праздничек на крови! А наши-то русские дураки еще и отмечают это 8 Марта да радуются, как бараны. Уж если на то пошло, встречали бы день жен-мироносец или святых Петра и Февроньи, так нет, Пурим им подавай с ядовито-змеиной улыбкой Эсфири… Словом, мне сейчас очень хотелось встретиться с Ольгой Ухтомской, с этой загадочной племянницей. И я даже чувствовал ее присутствие где-то рядом, будто она стояла за моим плечом.

Алексей уже пересмотрел свою стопку газет и взялся за мою. Маша читала медленнее, морща лоб и шевеля губами. Я отложил бесполезную записную книжку. Не звонить же по всем телефонам подряд?

— Нашла! — воскликнула вдруг Маша. — Вот она. Какой же ты, Сашка, оказывается, молодец!

И она положила на стол все то же Бульварное кольцо. Можно было и не тратиться на остальные газеты. Но мне сейчас больше всего было приятно от ее слов, хотя я и не подал вида. Маша обвела красным карандашом объявление, набранное мелким петитом в разделе Разные мелочи. Всего несколько строчек. Но знали бы сотрудники газеты и читатели, что это за мелочи!

Там было напечатано: Нашедшему женскую сумочку с документами на имя О. Д. Ухтомской предлагается равноценный обмен. Возможны варианты. Тел. 467-26-56. Маша от избытка чувств даже поцеловала меня в щеку.

— Судя по номеру телефона, это где-то рядом, — сказал я. — Сто пудов, что там живет та самая подруга с фотографии. Будем звонить?

Алексей уже доставал телефонный аппарат из многоуважаемого шкафа.

— Пусть это сделает Маша, — предложил он. — Двум девушкам будет легче договориться.

— А что сказать? — спросила она.

— Импровизируй, — посоветовал я. — Играй, как Бекхэм в лучшие годы его жизни. Но держи мяч у своих ног.

— Попробую…

Маша набрала номер, а я нажал на кнопку громкой связи. После долгих длинных гудков трубку наконец сняли.

— Алло? Кремль на проводе, излагайте, — услышали мы мужской голос, с подкашливанием. Если это подруга, то у нее явно что-то не в порядке с гормонами. Да и с головой тоже. А голос продолжил: — Ваш звонок зафиксирован и определен. У вас есть три минуты. Время пошло.

Маша растерялась. Мяч у нее был отобран сразу же. Пришлось мне завладеть трубкой и вступить в диалог.

— Алло, Кремль, это Смольный. Нам нужна Ольга Денисовна Ухтомская. Есть такая?

— Ну, допустим.

— Я по объявлению. Можно с ней переговорить?

— Нельзя. Разговаривайте со мной.

— А вы кто?

— Конь в пальто. Какая тебе разница? Я ее представитель в Лиге Наций. А у тебя остается полторы минуты.

Разговор становился все более интересным. Мужчина, видимо, был большим забавником, но вот его сухой кашель вновь живо напомнил мне вчерашнее посещение больницы в поселке Правда, от которого у меня осталась шишка на темени и хромая нога.

— Коли вы ее представитель, — начал я, — то это вы должны быть во мне заинтересованы, а не я в вас. Сумочка-то с документами у меня. Вот возьму сейчас и положу трубку. А она тебя за это уволит из Лиги Наций. Пойдешь привратником в МАГАТЭ.

— Слушай, Смольный, не тебе меня учить. Раз позвонил, то тебе самому многого надо. Но много я тебе не дам, не рассчитывай.

— Полминуты осталось, — напомнил, в свою очередь, я. — У вас в Кремле все такие тупые? Позови кого-нибудь повыше. Президента, что ли.

— Ладно, — сдался мужчина. — Приезжай, потолкуем. Пиши адрес: Уральская 7, кв. 129. Жду.

И он повесил трубку. Уложились мы ровно в три минуты. Крепкий орешек, ничего не скажешь.

— Странно все это как-то… — произнес Алексей. — Чудно.

— Может быть, этот человек просто пьян? — предположила Маша.

— Все может быть, — пожал я плечами. — Но надо ехать. Иного выхода нет. Даже если это ловушка. Хотя вряд ли. Уж слишком грубо заманивают. Тут что-то другое. Не пойму пока.

— Всем вместе ехать нельзя, — сказал Алексей. — Маше лучше остаться здесь.

— Маше лучше вообще передислоцироваться в другое место, — заметил я. — У нас теперь появился семейный номер в общежитии на Бауманской. Она знает, где это. Вот туда пусть и отправляется, а здесь становится опасно. Только герань захвати.

— Нет, я с вами, — последовал твердый ответ.

Как там говорил Яков? Когда красивая женщина выходит на охоту, она становится похожа на пантеру и угадать ее прыжок невозможно.

3

От 9‑й Парковой до Уральской улицы было рукой подать. Снег вокруг стремительно таял, поскольку температура подскочила до плюс двадцати градусов. А в воздухе как-то тяжело парило, дышать было не только трудно, но почти невозможно, будто гигантский пылесос над Москвой отсасывал из нее весь кислород. Причуды природы сказывались и на поведении людей. Прохожие брели с какими-то зачумленными глазами, беспричинно толкались и огрызались. Иные бормотали что-то себе под нос, другие разговаривали сами с собой громко. И почти у каждого то и дело пиликал мобильный телефон, словно подавал сигналы бедствия или указывал направление пути. Я заметил, что даже у одного сенбернара, которого вел на поводке хозяин, к ошейнику был прицеплен сотовый. И лохматый пес что-то отрывисто лаял в него. Очень может быть, что общался со своей подругой-сукой.

Когда мы подошли к искомому дому, то буквально взмокли от духоты. Дверь в подъезд была открыта, кодовый замок выломан.

— Так не годится, — сказал я, останавливаясь. — Если это западня, то нечего лезть в нее всем троим. Давайте я пойду первым. А вы подождите на лестнице. Коли все будет в порядке, то я вам свистну.