Пока с безмолвной девой - Борис Хазанов

«Когда-то там была церковь. Я давно там не был», — повторил Сергей Иванович.

Поднял брови, подлил гостю и поискал глазами на столике напиток для себя.

«Ты извини, — проговорил он, — я бы не хотел, чтобы в этом доме оскорбляли религию».

«Но я не оскорбляю…»

«Я христианин. Ты многого не понимаешь. В тебе ещё живо советское воспитание».

«Да, да, конечно… — пробормотал гость, медленно, двумя пальцами вращая свой бокал. — Тогда у меня к тебе вопрос. — Он поднял глаза на хозяина. — Можно?»

«Валяй, — сказал Сергей Иванович и взглянул мельком на часы. — Подожди минутку».

Он выстукал номер, трубка охотно откликнулась.

«Я. Ну что там. Короче. А ты куда смотрел! Твою… — он хотел выругаться, но осёкся. — Ладно. Держи меня в курсе… Извини», — сказал он приезжему.

Дождь обрушился на город. Ветер сорвал с деревьев пожухлые слова. Остался голый смысл безлистых сучьев.

VII

Несколько времени оба прислушивались к шумящим потокам. Казалось, приезжий не может собраться с мыслями.

«Скажи, Серёжа… Ты евангелие читал?»

«Почему ты спрашиваешь? Ну, читал».

«Историю эту помнишь?»

«Какую историю?»

«Историю с Иудой».

«А», — сказал Сергей Иванович.

«Иуда за плату обещал выдать Учителя и поцеловал его, когда пришли за ним. Облобызал, чтобы они могли его узнать… Как ты относишься к этой истории?»

«А как к ней надо относиться?»

«Некоторые считают, что всё произошло согласно воле Божьей. И что если бы не предательство, Иисус не был бы арестован, не был бы судим, его бы не распяли, ну и так далее. Иуда был Божьим орудием, в конечном счёте действовал во благо…»

«Можно считать и так, — сказал хозяин, которому стало скучно. — Ты, кажется, ещё в университете интересовался ранним христианством… Знаешь что, — и он снова взглянул на часы, — я очень рад был с тобой повидаться. К сожалению…»

«У тебя дела, понимаю. Ещё две минуты».

«Что поделаешь», — Сергей Иванович развёл руками.

Гость вздохнул и с какой-то мукой взглянул на него.

«То место между статуями… На балюстраде. Сверху была видна вся лестница… А позади Коммунистическая аудитория. Я там вчера был… Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь буду снова там стоять. Огромные статуи вождей из алебастра. До них опасно было дотрагиваться, они пачкали. Помнишь?»

«Как же, как же».

«Теперь их нет».

«Ещё бы».

«Я тебя всегда там ждал. Ты приходил в штатском».

«Я уже не помню».

«Ты учился в военном институте, а к нам в университет приходил в штатском. На тебе всегда был костюм с иголочки».

«Возможно».

«И у тебя всегда были деньги. Ты был щедр, Серёжа… А ещё Александровский сад, мы там втроём гуляли. Наши бесконечные дискуссии… Каждый старался блеснуть перед Олей… Да… Так, значит, ты считаешь, что поступок Искариота, так сказать, оправдан высшими соображениями? Извини, я тебя ещё спрошу…»

«Спрашивай, спрашивай, — сказал Сергей Иванович. — Я тебя тоже хочу спросить. Ты что, приехал, чтобы вести со мной теологический диспут? Я в таких делах не силён».

«У меня вопрос конкретный. Как ты теперь относишься к… ну, к тому, что произошло? Будь добр: отключи это… на короткое время».

Хозяин пожал плечами, выключил мобильный телефон.

«Что ты имеешь в виду?» — спросил он холодно.

«Ты меня посадил, Серёжа», — сказал иностранец.

Хозяин сузил глаза.

«То есть как. Я?..»

«Ты, кто же ещё».

«Когда?»

«Тогда. Ты был приставлен ко мне, Серёжа».

«Ты что… Ты о чём?.. Ты рехнулся. Ах вот оно что. За этим ты и явился? Знаешь что. Если ты собираешься меня шантажировать…»

«Ты меня посадил, — не слушая повторил гость. — Спокойно, — сказал он, — поговорим как мужчина с мужчиной. Как бывшие друзья. Ближе тебя у меня не было друга…»

«Я и сейчас тебе друг, — промолвил Сергей Иванович. Скорее с изумлением, чем со страхом, он глядел на пистолет, который гость неожиданно выхватил из портупеи под пиджаком. — Брось, — сказал он строго, — не валяй дурака…»

Гость сидел, выставив оружие перед собой.

«Ты не ответил на мой вопрос».

«Какой вопрос? Какой вопрос?! Что тебе надо?.. Денег?.. И вообще, откуда ты взял?»

«От верблюда», — сказал гость.

«Наговорить можно на любого. Особенно в то время… Давай разберёмся. Ты считаешь, что я на тебя настучал, да? Кто это сказал? Где доказательства?»

Приезжий злобно усмехнулся.

«Никто не сказал… и никогда не скажет. Всё, что ты писал, твои доносы, всё хранится в отдельном деле. Эти дела никому не показывают».

«Чего ж ты тогда…»

«А в следственном деле о тебе никаких упоминаний».

«Ну вот видишь!»

Человек с пистолетом ничего не отвечал и только кивал головой. Сергей Иванович перевёл дух.

«Слушай… Убери. Я ведь вижу, что это игрушечный… Убери, пока не поздно. И вали отсюда».

Человек кивал.

«Вообще не советую тебе со мной связываться. Ты даже не представляешь, какие у меня возможности…»

«Представляю».

«Я всё могу с тобой сделать… И для тебя всё могу сделать».

«Можешь».

«Тебя никто не задержит. Пальцем не тронет. Расстанемся по-хорошему».

Человек с пистолетом сунул руку глубоко в потайной карман, добыл цилиндрическую насадку-глушитель и навинтил на ствол. Хозяин остолбенело следил за его движениями.

«Это-то и есть доказательство».

«Не понял».

«Следственное дело, — гость показал двумя пальцами, — это вот такой том. Тебе дают пять минут, чтобы ознакомиться. Двести шестая статья. У вас ведь всё по закону».

«А ты что, — спросил Сергей Иванович, очевидно, стараясь протянуть время, — считаешь, что тебя арестовали незаконно?»

«Нет. Не считаю. Что говорил, то говорил».

«То есть… извини, я назову вещи своими именами: вёл антигосударственные разговоры?»

«Если угодно, да. Хотя ты кое-что приукрасил, но в общем…»

«В общем, это правда?»

Приезжий пожал плечами.

«А откуда, собственно говоря, ты взял, что…»

«Оттуда. Вёл разговоры, но ведь не с самим собой. С ближайшим другом. С тобой. То, что там написано, я говорил только тебе. И ты соглашался. И о режиме, и насчёт Усатого, и вообще, ты был заодно со мной. Даже, я бы сказал, ещё радикальней. Подливал, что называется, масла в огонь. Я успел просмотреть дело. Там много чего. Я клеветал на советский государственный строй, я то, я сё. А кому всё это говорилось, неизвестно».