Эдичка - Зоя Грэй

Потом я стал смотреть на машины. Каких только машин здесь не было – самых причудливых расцветок, форм и моделей. Они сверкали на солнце. Люди, которые в них ехали, были в белоснежных рубахах, местные их называют дишдаши. Еще в аэропорту я заметил, какие холеные и элегантные здесь мужчины, как от них вкусно пахнет французскими духами. Потом мне объяснили, что мужчины в Кувейте переодеваются по нескольку раз на дню. Слуги не успевают стирать горы дишдашей, поэтому прачечные и химчистки в Кувейте – очень прибыльный бизнес.

Мои наблюдения прервал Борька. Он проснулся и начал высовываться из своей клетки. На его удивленной морде было написано: «Где я?»

Увидев меня, он стал лизать мои руки и все норовил дотянуться языком до лица. Потом он увидел Антошку и Алешку, заерзал от радости и заскулил, что означало по-собачьи: «Радость-то какая!»

Мы проезжали по улице, по обеим сторонам которой стояли невысокие уютные дома, утопавшие в экзотической зелени. Перед одним из таких домов мы остановились. Нам навстречу выбежала молодая женщина – не то китаянка, не то кореянка, на самом же деле филиппинка, но это выяснилось позднее.

– Мама, Эдичка, познакомьтесь. Это Камилла, она работает у нас в доме прислугой, – сказала мама.

Камилла широко улыбалась, демонстрируя ряд безукоризненно белых зубов.

– Добро пожаловать, мадам, добро пожаловать, господин Эдуард, добро пожаловать, Борис, – повторяла и повторяла она.

– Мама, а мы что, вот здесь будем жить? – спросил я.

– Конечно, Эдичка. Проходи в дом.

Мы вошли в очень уютный холл с мраморным полом и большой люстрой. В середине холла стоял столик, на нем – огромная ваза с цветами, больше в холле ничего не было. Камилла тащила наши чемоданы, Борьку наконец выпустили из клетки, и он бросился обследовать сад. Алешка и Антошка умчались с ним.

Я пошел изучать дом. Мне он очень понравился. Помещения в нем были расположены на одном уровне, только в столовую вели три ступеньки. Гостиных было две – большая и маленькая, последняя с телевизором и кучей игрушек. Большая гостиная обставлена светлой красивой мебелью, на маленьких столиках поставлены лампы, все они были зажжены. На мраморных полах лежали персидские ковры. В доме было четыре спальни, четыре ванные, а у Камиллы была собственная комната с душем и туалетом. В общем, сплошной уют. Что я еще заметил? Жары не было, работали кондиционеры. И царила идеальная чистота.

– Мадам, господин Эдуард, пойдемте, я покажу вам ваши комнаты, – сказала Камилла. – Не желаете освежиться с дороги? Скоро мы будем ужинать.

Я вошел в свою небольшую спальню и замер – так в ней было хорошо. Здесь было все необходимое для счастливой жизни: удобная кровать, письменный стол с большой лампой, ящик с игрушками, встроенный стенной шкаф, комод. Я стал сразу же открывать ящики и обнаружил там множество шорт и маек. Рядом с комодом стояла полка с моими любимыми книгами. В белой ванной висели большие мохнатые полотенца.

«Как здесь здорово», – подумал я.

В этот момент с кухни донесся крик, и я побежал туда. В кухне на стуле стояла Камилла, перед ней сидел Борька с крысой в зубах – сидел и не мог понять, почему Камилла кричит. Потом, решив, что это какая-то незнакомая ему игра, Борька открыл пасть и стал лаять. Крыса упала на пол. Это была мертвая крыса, Борька ее придушил. На крик Камиллы в кухню сбежались домочадцы. Бабушка мигом оценила обстановку, взяла веник и совок, смела туда крысу и выбросила ее в уличный контейнер для мусора. Борька побежал за ней и стал выяснять, куда исчезла его добыча. Он уселся возле контейнера и стал подвывать, что на этот раз означало: «Крыса еще жива, она только притворяется мертвой. Дайте же наконец мне ее прикончить».

Бабушка цыкнула на Борьку, и он нехотя поплелся домой, все время оглядываясь назад и как бы говоря: «Ну, пеняйте на себя! Когда эта тварь очухается, она вам еще покажет».

Мы все уселись за стол в большой кухне. Мама сказала, что сегодня обедаем по-домашнему, а в столовой накрывают, только когда принимают гостей. Бабушка, по-моему, не очень была довольна такому объяснению, но, увидев гору поджаренных в чесноке креветок, сменила гнев на милость. Камилла, оправившись от крысиного шока, прислуживала за столом. На столе было очень много разной вкусной еды. Помимо креветок, тут было еще огромное блюдо с рисом, горячий арабский хлеб, много зелени, пасты из баклажан и куриного гороха, который называется хомус, баба гануш и метабель.

Мама объясняла бабушке, как все это приготовлено, складывалось такое впечатление, что она прожила здесь не месяц, а целую жизнь.

– Откуда ты все это знаешь, Настя? – спросила бабушка.

Мама не успела ответить, потому что в этот момент в кухню вошел Дейв. Антошка и Алешка сразу же повисли на нем.

– Так-так! – закричал он. – Какие у нас гости!

Он подошел ко мне и обнял меня, потом подошел к бабушке и поцеловал ей руку. Он был все таким же красивым и невозмутимым, разве только загорел больше и синие глаза стали еще синее. На нем были белые шорты, белая тенниска и белые кроссовки. Он был неотразим.

Дейв наклонился к маме и поцеловал ее прямо в губы, отчего она покраснела. Потом занял за столом место, где Камилла поставила для него прибор.

– Камилла, дай мне пива, – сказал он.

– Конечно, сэр, – тут же отозвалась Камилла.

– Пиво? – спросила бабушка. – Здесь ведь сухой закон.

– Я сам его делаю, но для вас, Барбара, у меня есть кое-что и покрепче. – Сказав это, он встал, подошел к холодильнику и достал оттуда запотевшую бутылку водки.

– Откуда? – удивилась бабушка.

– Это мне один клиент подарил, – ответил Дейв и стал разливать водку по рюмкам.

Бабушка повеселела.

– Ты молодец, Дейв, – сказала она. – Нигде не пропадешь, даже в пустыне.

– Ну как, Эдичка, нравится тебе наш дом? – спросил Дейв.

– Да, очень, – ответил я.

Он хотел сказать что-то еще, но вмешалась мама.

– Дай ребенку опомниться, он только час назад прилетел, – сказала она.

В этот момент в кухню ворвался Борька, который все-таки улизнул из дому и сидел на заднем дворе возле контейнера с мусором, предполагая, что коварная крыса рано или поздно оттуда выскочит. Заслышав голос Дейва, он ворвался в дом, стал подпрыгивать и пытался лизнуть Дейва в лицо.

– Ой, а кто это у нас такой наглый? – засмеялся Дейв и принялся трепать Борькину голову и чесать у него за ухом.

Остаток вечера прошел прекрасно, правда, все мы страшно устали и рано легли спать. Борька спал в моей комнате в собственной корзине, которая приехала вместе с нами. Он долго кряхтел, ворочался, пока я на него не прикрикнул. Тогда он успокоился, и мы уснули. Проснулся я от яркого солнца, пробивавшегося сквозь светлые шторы. Я сначала не понял, где нахожусь, а когда наконец сообразил, то почувствовал себя счастливым.