Симфония убийства - Игорь Лысов

Ознакомительный фрагментзаранее всем сказал, что буду ставить автоматом. А ради нее я даже программу изменил — искал примеры, исследования новые. Это сейчас уже можно найти в Интернете немецкие и финские опыты. А тогда это никому на хер не нужно было, а она слушала и записывала. Когда рассказывал, ну пересказывал, истории из Диккенса, Светка плакала — они, кстати, до меня и не знали, что у Диккенса есть такое. Не читали они ни фига! Вообще!

Силов перестал нюхать лимон и достал сигарету. Но прикуривать ее не захотел, а держал во рту для имитации. Николай налил водки и потянулся за коньяком для Виктора. Силов отказался, помахав ладонью. Несчастный настаивать не стал. Выпил, съел сыр и продолжал:

— Однажды она вообще пришла ко мне одна. То ли праздник какой был, то ли всех погнали куда-то на встречу с шишкой какой-то, не помню. А она пришла — мы посидели, похихикали, и я ей предложил посмотреть кино. У меня дома. У меня были фильмы — хорошие, настоящие. Она согласилась, мы пошли ко мне. Я включил ей «Амаркорд», ты смотрел?

Силов кивнул.

— Там, конечно, не про дошкольников, но восприятие юного человека там очень сильно показано — на все пофиг, кроме секса… Когда мы смотрели, я понимал, что ей тоже это интересно. И думал, вот она-то и подходит мне!

— Переспали? — Виктор поддержал разговор только затем, чтобы продвинуться дальше в этом рассказе, минуя все эти идиотские переживания.

— Тогда? Нет, ты что! Тогда мы только смотрели, я останавливал фильм и рассказывал ей психологию мальчишек. Ведь это же была практически лекция… Да и потом мы редко это делали — я берег ее для детей…

— Понятно, — стало уже неинтересно. — Педагог?

— Ну да, преподаю в педе. И еще работаю психологом в детском центре. Там деньги неплохие — сейчас это актуально. Особенно у состоятельных родителей. Дети растут, знаешь, как следствие родительского менталитета…

Николай замолчал, потянулся было за водкой. Держа почти пустой графин, спросил:

— А ты что делаешь?

— В смысле? — Силов вдруг очнулся от вопроса.

— Ну, работаешь?

Виктор как-то собрался, потянулся к Николаю, внимательно осмотрел все, что представляло лоха выше стола, потом откинулся за пальму и произнес, слегка растягивая слова:

— Я не работаю… Я вопросы решаю, чувак, — Силов сам не ожидал от себя такого ответа. Но что-то внутри его запрыгало от этой странной игры, захотелось продолжать. Художественной натуре много не надо — маленький импульс, и все изменилось вокруг: перед нами уже не уставший дирижер, а спокойный, вальяжно самоуверенный тип…

— Ты бандит? — Николай подвинулся так близко, что, казалось, влажная ладонь бугристого лица облепила всего Силова.

— Нет, — закуривая, выдавил из себя играющий в какую-то игру Виктор Силов, — не бандит.

— Киллер?

Николай совсем прилип к Силову. Между ними только тонкие пальмовые листья пытались разграничить пространство каждого. Полускрытое ими лицо Николая сейчас глядело в Силова одним глазом и так близко, что можно было разглядеть самого себя в отражении зрачка… Виктор молчал, держа сигарету за окном. Лох-педагог хотел было еще податься вперед, но уже листья не давали такой возможности:

— Дорого?.. Дорого это стоит?

Силова понесло…

— Полтинник, — он зачем-то придумал именно эту цифру. Хотя пятьдесят — число, которое полностью овладело Силовым в этот день.

— До хера. — Николай уселся на свое место. Молчал, молчал, молча налил остатки водки в рюмку и, не спрашивая, не предлагая составить компанию, самостоятельно выпил.

— До хера? — Силов улыбнулся, выглянув из-за пальмы.

— Не-не, все нормально. Я понимаю…

Теперь уже Николай сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на Виктора. Так продолжалось еще некоторое время — лох пьянел, трезвел, снова пьянел — это было видно: Николая шатало на стуле, глаза закрывались сами собой. Краснолицый потел, и капельки пота заливались в ямки на лице. Машинально руки его полезли во внутренний карман, достали телефон, сложно рассекретили. Открылись ли глаза у несчастного Николая или нет — непонятно. Но палец пролистывал экран смартфона — по отсвету на носу было заметно, что фотографии менялись. Круглое тело повело в сторону — оно не выдерживало вертикального положения. Еще мгновение — и Николай свалился бы на пол. Силов потянулся, чтобы удержать за рукав, но тело встрепенулось, глаза открылись, и алкоголь исчез напрочь.

— Убей его, Виктор Силов! — Николай сидел красный, мокрый и трезвый. Виктор налил себе коньяку и выпил также в одиночку.

Лох полез в портфель, почти с головой ушел в него, перебирая руками содержимое педагогического несессера: брошюрки, тетрадки, листочки…

— Вот, — Николай положил стопку денег перед Силовым. — Остальные сразу же как сделаешь…

Перед Силовым лежала месячная зарплата не дирижера, а худрука. Он смотрел на деньги и бледнел. «Что делать дальше? Сказать просто и ясно, что это шутка?»

Теперь и Виктора охватил выпитый коньяк — деньги плыли перед глазами, он зажмурился и снова открыл глаза. Не хватало воздуха…

— Я сейчас. — Силов с трудом поднялся со стула и медленно пошел к выходу. Холодный воздух окутал все тело, залезая под воротник рубашки. Это было хорошо, очень хорошо. Виктор задышал глубоко и медленно. Он всегда так делал, когда пьянел, — помогало. И сейчас помогло — надышавшись, Силов пошел в сторону театра. Он мог пойти в любую другую сторону, просто сейчас это не имело значения — все знакомо, да и от театра до дома три минуты… Шаги участились, Виктор трезвел. Он остановился и оглянулся — никого. Пустая улица, даже машин не было.

Сигареты… Он оставил сигареты на столике! Курить хотелось неимоверно — купить сейчас, в это время, невозможно. Проверив еще раз карманы пиджака, Силов присел на урну — лавочек никогда на этой улице не было и, скорее всего, не будет.

Силов протрезвел окончательно; разве что голова была тяжелой и непослушной. Она опускалась сама по себе, глаза подло закрывались, хотя Виктор делал все, чтобы восстановить себя и свой рассудок. В конце концов он сдался своему состоянию и даже решил, что так будет лучше. Тело устанет сопротивляться, и он, Силов, возьмет себя в руки. Вот, уже берет, вот уже становится лучше. Опершись руками о края урны, он встал, нелепо повернулся, придерживаясь одной рукой за мусорную вазу, собрался и, оттолкнувшись от грязной своей поддержки, выпрямился. Все! Силов вернулся в состояние, которое он контролировал, — стало легко, и обильный пот выступил по всему лицу. Спина тоже была мокрой — организм выкинул тяжесть, хмель, непреодолимую тревогу. Силов превратился в себя прежнего — он заставил себя улыбнуться, глядя в черную витрину какого-то магазина, и убедился — он улыбается. Мгновение —

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---