Майада. Дочь Ирака - Джин П. Сэссон

Майада надела часы и кольцо. Оно болталось на пальце. Очевидно, она сильно похудела. Майада спрятала украшение в сумку.

— Идите за мной, — приказал Мамун, и они вновь прошли по ступенькам, по которым она взбиралась в день ареста. Она молча шла за охранником, и то, что ее окружало, казалось ей чем-то нереальным.

По пути из Баладият Майада проследовала за Мамуном в тюремный вестибюль. В огромном помещении собралось несколько сотен мужчин: все они сидели на корточках на полу, а руки были связаны за спиной. Они ожидали, когда их поведут дальше; никого не пытали, но на лицах пленников застыло страдальческое выражение. В широко открытых глазах отражался ужас, бушевавший в душе каждого из них.

Они осторожно прокладывали себе путь, минуя попавших в ловушку людей, и Майада внимательно разглядывала их.

— Что происходит? — прошептала она в спину быстро шагающего Мамуна.

Он слегка повернул голову и тихо ответил:

— Потом, я расскажу в машине.

Майада поняла, что сейчас лучше не разговаривать. Она вышла за Мамуном из двери тюрьмы Баладият и энергично спустилась по широкой лестнице. Сойдя, она остановилась и горящими от возбуждения глазами уставилась на небо. Солнечный свет ослеплял ее. Это было прекрасно. На лице Майады, в ее глазах, сердце и на губах расцвела улыбка. Она и правда свободна! Она простерла руки, приветствуя теплое августовское солнце. Майада услышала щебет птиц и стала смотреть в небо, надеясь увидеть, как они летят.

— Пойдемте! — скомандовал Мамун.

Майада старалась идти как можно быстрее.

Лучшее — впереди. Она едет домой. К Фей и Али.

— Моя машина на стоянке, — сказал Мамун. — Поторопитесь.

Понимая, что кто-нибудь обязательно наблюдает за тем, как она уходит, а она будет по-дружески общаться с охранником, ее могут опять арестовать, Майада опустила голову и решительно пошла вперед.

— Ну вот, — объявил Мамун, когда они приблизились к «тойота королла» 1990 года выпуска. — Залезайте на заднее сиденье, — приказал он, кивнув головой.

Вскоре впереди показались главные ворота тюрьмы, и у Майады заколотилось сердце. Теперь она ехала в правильном направлении — прочь из Баладият. Она посмотрела на плакаты с изображением Саддама Хусейна, которые висели по сторонам ворот. Ей хотелось плюнуть на жестокого диктатора. Но, конечно, она этого не сделала.

Перед выходом Мамун замедлил ход и показал охраннику несколько документов. После этого они с Майадой выехали из черных ворот Баладият.

Когда они покатили по шоссе, Майада вдруг засмеялась: ее душил неуправляемый, безумный смех.

Мамун обернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Да, Салам говорил, что вы веселая, — заметил он.

Майаде не хотелось его злить, и она успокоилась, хоть и с трудом. Она теперь беззвучно смеялась, но вдруг беспокойство о судьбе тысяч новых пленников Баладият заставило ее подскочить на месте.

— А что это за люди? В стране произошла еще одна попытка государственного переворота?

— Нет. Кто-то распространял антиправительственные листовки в районе Кадумия. Сегодня утром были арестованы все мужчины, которые там находились.

Майада знала, что Кадумия — шиитский район Багдада.

— Зачем же тайная полиция арестовала всех мужчин? Ведь, я уверена, листовки распространяли всего несколько человек. Большинство этих людей ни в чем не виноваты, они всего лишь прохожие, которые направлялись по своим будничным делам. Почему правительство так поступает?

— А я откуда знаю? — строго промолвил Мамун. — Я всего лишь слуга своего господина и делаю то, что мне прикажут. — Повернув голову, он добавил: — Послушайте, сестра: все иракцы под арестом. Они по очереди выбирают нас и загоняют в тюрьмы. Даже меня два раза арестовывали и пытали.

Майада согласно кивнула. Все иракцы находились под угрозой. Она как можно быстрее уедет из страны.

— Слушайте внимательно, это важно, — вновь заговорил Мамун. — Муж ждет вас в Багдаде Аль-Джадида. — Аль-Джадида значит «новый», и Майада знала, что так называется район в тридцати минутах езды от Баладият.

— Я разведена, — быстро поправила она. — Салам — мой бывший муж. Но наш дом находится недалеко от дома его отца, у нас двое детей, и поэтому мы продолжаем общаться.

— Больше он не ваш бывший муж, — ухмыльнувшись, заявил Мамун.

Его замечание озадачило Майаду, но она не успела задать уточняющий вопрос.

— Слушайте мои указания, — сказал он. — Вы не должны уезжать из Ирака. Через день или два я приду к вам и скажу, что делать дальше. Запомните: вы не должны уезжать. Это временное освобождение. Делайте так, как я сказал, если не хотите опять попасть в Баладият.

Майада сразу поняла, что Мамун шантажирует ее. Она не раз слышала, как Самара рассказывала, как надзиратели вымогают деньги у бывших узников Баладият. Многие из них богатеют благодаря тому, что преследуют отпущенных на свободу заключенных, угрожая новым тюремным сроком.

Она постаралась забыть о новой беде, сказав себе, что подумает о ней потом. Майада не хотела, чтобы радость освобождения омрачилась из-за предостережения охранника. Кроме того, что бы он ей ни говорил, она заберет детей и как можно быстрее покинет Ирак. Мать ей поможет.

Мамун замолчал и сосредоточился на дороге. Майаде страшно хотелось перегнуться через его плечо, посигналить и крикнуть в окно, что она свободна. Но она сдержалась.

Вместо этого она откинулась на сиденье и уставилась в окно. Майада тихо напевала, не разжимая губ, чтобы Мамун ее не услышал. Она сползла вниз, чтобы увидеть небо и пушистые белые облака.

Она мечтала выпрыгнуть из машины и вдохнуть свежий воздух. Но она не могла этого сделать, во всяком случае, пока. Вместо этого Майада выпрямилась и, с интересом оглядываясь по сторонам, стала изучать витрины магазинов и прохожих. Багдад казался ей незнакомым, как будто она никогда не видела его раньше. У супермаркета люди нетерпеливо толкали тележки к входной двери. Майада заметила пожилую женщину с седыми волосами. Она со счастливым видом шла вперед и держала за крошечную ручку внука, который семенил рядом, радуясь окружающему миру. Несколько подростков разглядывали витрину магазина, в которой было выставлено спортивное снаряжение. Рядом с ними проходили двое мужчин: они смеялись, бурно жестикулировали и о чем-то болтали.

Между Баладият и Багдадом Аль-Джадида машина остановилась у четырех светофоров. На главной улице располагалось множество магазинов и супермаркетов, а отходящие от нее улочки вели к спокойным пригородным домам. До Багдада Аль-Джадида оставалось еще десять-пятнадцать минут езды.

Майада заметила на улице несколько женщин — наверное, родственниц. У нее кольнуло в сердце. Счастливые люди — гуляют, разговаривают, живут полной жизнью — и даже не подозревают о том, что в нескольких милях отсюда жестоко пытают прекрасную шиитку по имени Самара.