Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

Константин Образцов

Усадьба Сфинкса

Карты: К. А. Образцов

© Образцов К. А., 2025

. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Автор уведомляет, что данный роман (материал) произведен исключительно посредством творческого воображения, описывает художественный (фантастический) мир, не имеющий отношения к настоящей действительности.

Все обстоятельства, события и персонажи данного романа (материала) являются вымышленными, а их возможное сходство с реально существующими (существовавшими) лицами и (или) обстоятельствами носит мнимый характер. Любые попытки отождествить, интерпретировать или иным образом связать художественные элементы данного романа (материала) с фактической реальностью являются необоснованными.

Автор также предупреждает о наличии в тексте романа (материала) фрагментов, противопоказанных к чтению лицам, не достигшим 18 лет, беременным, кормящим, страдающим сердечно-сосудистыми и нервно-психическими заболеваниями.

Лицам с тонкой душевной организацией, ранимым и склонным к обидчивости также не рекомендуется знакомиться с текстом романа. Если, вопреки данному предупреждению об опасности испытать душевные страдания, упомянутые лица все же взялись за чтение, то автор на всякий случай заранее приносит им самые глубокие извинения.

Змея, которая не может сменить кожу, умирает.

Фридрих Ницше

Мир развалился. И страшней всего, что должен я восстановить его.

Уильям Шекспир

Если вы собираетесь писать как можно правдивее, то ваши дни в качестве члена приличного общества гарантированно сочтены.

Стивен Кинг

Часть I. Север

Глава 1

Ночной безжизненный свет разливается по стене сероватыми призрачными полотнищами, похожими на колышущиеся полупрозрачные простыни. Бледные тени скользят по ним, как по экрану потустороннего кинотеатра, в котором беззвучно крутят старую черно-белую киноленту. Я не сплю и не бодрствую, и в моем полусне тени превращаются в причудливо переплетенные образы: принцесса в высокой башне, протягивающая из окна руки; женский лик с провалами глаз, черными словно бездна, и широким шлейфом темных волос; каббалистические фигуры, старец на троне, а потом вдруг чудовище, похожее на исполинского волка, пожирающего светило. Я пытаюсь увидеть в этом какой-то сюжет или смысл, но сознание проваливается в вязкое забытье, и всякий раз я засыпаю под утро с чувством, что был должен кого-то спасти, но не смог.

Я открываю глаза, когда подкрадывается тусклый рассвет. За окном о железный скошенный подоконник неровной дробью стучат капли дождя. Волшебный экран в свете унылого утра пропал, вновь превратившись в оклеенную лоснящимися вытертыми обоями стену небольшой комнаты, тесной от громоздкого трехстворчатого шкафа с перекошенными приоткрытыми дверцами, книжного стеллажа, стола, компании из четырех разных стульев и огромного комода, в пустых ящиках которого, пахнущих морилкой и нафталином, среди высохших насекомых и пыли я обнаружил вскрытую пачку презервативов «Гусарские» и довоенное издание «Библии для верующих и неверующих» – наследие прежних жильцов.

Прошло всего восемь дней, но мне кажется, что в этой обстановке я давно уже дома.

Больная усталостью женщина с темными кругами вокруг глаз, у которой я нанял эту квартиру, долго пыталась получить от меня внятный ответ на вопрос, зачем я приехал в Анненбаум и чем планирую тут заниматься, видимо опасаясь, что я совью в стенах ее единственного актива преступное гнездо, организую наркоторговлю или еще что похуже, но в итоге удовлетворилась полной предоплатой наличными за месяц вперед и еще такой же суммой в качестве страхового взноса, выдав взамен связку из двух старомодных железных ключей.

Я провожу мои дни почти одинаково. Варю кофе на маленькой кухне с узким окном, выходящим во двор, где за густыми кустами черемухи и высокими раскидистыми тополями виднеется заросшая сорной травой площадка с ржавыми рамами футбольных ворот и горкой в виде покосившейся железной ракеты. Зажигаю газовую колонку, всякий раз гулко ухающую так, словно хочет меня напугать, и принимаю душ, стоя в шершавой, пожелтевшей от времени ванне, стараясь не обращать внимания на вонь из сточной трубы. Я не люблю эту квартиру, и она, кажется, платит мне тем же. Это похоже на вынужденное сожительство с женщиной недоброй и некрасивой, которой нужно, чтобы кто-то оплачивал коммуналку, а тебе просто требуется место кое-как перекантоваться от заката и до рассвета. Такие союзы обычно возникают как временные, но чреваты фатальным постоянством. На кухонном подоконнике в треснувшем горшке стоял почти засохший алоэ, царапавший коричневыми колючками стекло, как будто в отчаянной попытке выбраться отсюда наружу; я взялся было его поливать, но благодарности не ощутил. После завтрака я стараюсь не засиживаться: одеваюсь, натягиваю пальто, беру зонт и выхожу из квартиры. На лестнице есть еще три двери, одна напротив моей, две на первом этаже, но соседей я не встречал ни разу и только обонял их невидимое присутствие – это был сладковатый аромат тления, сушеных трав и лекарств, лишь единожды перебитый крепким запахом пота и табака.

Каждый день я выхожу на прогулку. Мне нравится долго ходить пешком, это помогает успокоиться. От сидения в четырех стенах я быстро прихожу в состояние, которое пугает меня самого.

Примерно в ста километрах на северо-восток от этого места находится Санкт-Петербург; в двадцати километрах к северу – море. C залива временами налетает холодный порывистый ветер, пропитанный запахом соли и открытых просторов, предвещающий скорые осенние бури; из Петербурга иногда приезжают по делу, хотя дел в Анненбауме не так чтобы много. Весь город можно пройти с севера на юг неспешным шагом меньше, чем за пару часов, что я и делаю. На второй день моего пребывания здесь, любопытства ради и чтобы скрасить дневное безделье, я заказал себе через городское сообщество в социальной сети индивидуальную обзорную экскурсию по городу. В назначенное время появилась миловидная светлокудрая девушка, в голубых глазах которой еще не угасла надежда, в розовом пальто, под белым зонтом, с бейджем и с громкоговорителем на груди, хотя я и предупреждал, что буду один. Она представилась Василисой, экскурсоводом, краеведом и журналисткой, ведущей местный новостной канал, а потом профессионально поставленным голосом сообщила:

– Анненбаум – город со славной историей!

К сожалению, течение времени, прокатившееся по Анненбауму революциями, войнами, возрождением и новым крахом империй, унесло в небытие бо́льшую часть свидетельств этой славной истории. Оставшееся, как это часто