Замерзшее мгновение - Камилла Седер

То, что он на всякий случай покинул Улофсторп после несчастья, не слишком сильно вязалось с его страхом перед юридическими последствиями — он даже не был уверен, что речь идет о преступлении, думая об этом именно как о несчастье.

Скорее это стало бегством от воспоминаний, усиливавшихся всякий раз, как он видел обоих друзей детства, слышал их голоса или что-то другое напоминало ему о той кошмарной февральской ночи в окрестностях Буроса.

Он просто хотел убраться оттуда и не считал, что ему есть за что держаться. Дрожащие от беспокойства руки стареющих родителей и их навязчивая забота. Смешное жилище холостяка в подвальном этаже дома на самом деле та же детская. Скучная работа на складе. Он решил дезертировать: хотел жить сам по себе и завести семью.

С норковой фермой и с Ли он достиг своей цели. Он радовался. Несчастье почти забылось; как он и предполагал с переменой жизни оно казалось все более отдаленным. Оно относилось к оставшемуся в прошлом неудачливому юнцу и не имело отношения к кормильцу семьи, которым он стал.

Наутро после несчастья он заблевал весь коридор и лестницу в подвал, дрожал и рыдал, как ребенок. Родители никогда прежде не упоминали об этом происшествии, только сейчас отец скупо изложил факты, из которых сделал свои выводы. Не давая никакой оценки, словно это не имело бы значения, если бы нового мужа Лисе-Лотт Эделль и Пиля не убили с промежутком в несколько дней.

Он конечно, не думал, что дело дойдет и до него. В каком-то смысле время для этого крайне неподходящее: сейчас, когда он наконец-то чего-то достиг, когда ему было за что бороться. Теперь ему действительно придется бороться, он не смирится и не станет ждать, пока все дерьмо выплывет наружу. В некотором роде это совсем не плохо.

Каждый звук, доносившийся из леса, говорил ему, что все кончено. С наступлением темноты паника усилилась и не прошла с рассветом. Не выпуская из рук винтовки, он ползал по домику на четвереньках, не решаясь показаться в единственном окошке. Он боялся даже выйти в лес по естественным надобностям и использовал для этого одну из забытых детьми кормушек. Еда, которую он наспех захватил с собой, скоро закончилась.

Так можно было сойти с ума. Если, конечно, он не умрет раньше от голода.

В его мобильном не было часов, и он быстро потерял представление о времени. На дисплее телефона, стоявшего на беззвучном режиме, периодически высвечивался номер родителей, чередуясь со скрытым номером, который, как он предполагал, мог принадлежать полиции. Полицейские оставили сообщение на автоответчике, прося его немедленно связаться с ближайшим участком. Он понятия не имел, было ли это несколько дней или часов назад. Он не доверял полиции и не надеялся, что она сможет защитить его от сумасшедшего.

Вначале ему претила мысль о признании. Неизвестно, как в расследовании назовут его действия — убийством, участием в попытке изнасилования или отказом сотрудничать с полицией. Считается ли дело закрытым за истечением давности срока сейчас, по прошествии двенадцати лет? Он просто-напросто не хотел ворошить все это дерьмо.

Потом появился страх другого рода — примитивный. Первобытный ужас. Ему хотелось, чтобы полиция была с ним в охотничьем домике, когда он, покрытый холодным потом, трясся в своем спальнике, ожидая, что безумный мститель может в любую секунду распахнуть дверь и убить его. Он сидел с почти полностью разряженным мобильником в руке и уже собирался набрать номер экстренного вызова полиции, и тут пришла эсэмэска:

Полиция Гётеборга ранее пыталась сообщить вам о возникшей угрозе. Данной угрозы более нет, поскольку преступник задержан. Пожалуйста, немедленно свяжитесь с комиссаром полиции Кристианом Теллем по номеру 114-14 для дальнейших разъяснений по данному делу.

Ему пришлось несколько раз прочитать сообщение, чтобы понять смысл.

С бешено колотящимся сердцем Мулин, временами припадая к земле, бежал через лес к тому месту, где спрятал соседскую машину. Бросившись на сиденье, она запер все четыре двери и с безумной скоростью понесся по темной извилистой проселочной дороге. Прочь от самого страшного дня в своей жизни, прочь от ужаса и лихорадочных кошмаров о неизвестном, встающем над ним с поднятой рукой. Первое, что он сделает, приехав домой, — позвонит в полицию. И тогда камень упадет с его души.

Он закричал, когда к машине метнулась тень, и какую-то долю секунды смотрел прямо в испуганные глаза. Машина ударила косулю, и она закричала. В зеркало заднего вида он увидел, как животное упало и осталось лежать неподвижно.

Он подумал, что косуля умерла, но она начала лихорадочно биться и кричать, пытаясь поднять свое искалеченное тело и уйти в лес.

У него потемнело в глазах. Он заставил себя остановиться на освещенном перекрестке у почтовых ящиков. Почти у дома.

«Данной угрозы более нет, поскольку преступник задержан». Опасность миновала. Он попытался дышать спокойно. Опасности больше нет.

Крик косули прозвучал ближе. Он снова бросил взгляд в зеркало. Сзади и сбоку машины качались ветки толстой ели.

Мгновение поколебавшись, он потянулся через сиденье и взял винтовку. Когда он открыл дверь и вышел, крик косули пронял его до костей, этот звук невозможно было вынести. Он должен положить этому конец. Нужен только один выстрел.

В свете задних фар он пошел на крик и через несколько метров почти споткнулся о мучившееся животное. Выстрел эхом отдался в лесу. Потом воцарилась благословенная тишина, и он поспешил к машине. Он оставил водительскую дверь открытой и был всего в двух метрах от освещенного сиденья, как вдруг уловил движение за спиной.

Через секунду он почувствовал, как что-то кольнуло его между лопатками. Сперва он удивился и инстинктивно поднял руку, чтобы приложить ее к больному месту. Второй удар пришелся на запястье. Боль пронзила его, заставив опуститься на колени. Кто-то навалился на него, тяжело дыша от усилия. В угасающем сознании билась дурацкая мантра: «Опасность миновала. Угрозы больше нет».

61

Телль дождался открытия винного магазина, стоя у дверей вместе с алкашами, зашел внутрь и взял «Гленфиддик» и бутылку красного вина — чтобы, так сказать, отпраздновать, а по дороге домой остановился у дежурного киоска на Васагатан.

Девушка, работавшая там, громко разговаривала по телефону, но слегка понизила голос, когда вошел Телль. Он выбрал несколько фильмов на DVD, добавил чипсы и сладости, чтобы можно было целый день лежать на диване,