Чистая работа - Линда Ла Плант

Анна отхлебнула кофе. Гарри явно не собирался уходить.

— У меня дочь тех же лет, что девочка Ирэн, — продолжил он.

— Отец к ней приехал? — спросила Анна.

— Да, она поедет жить к нему. Непросто все это будет, там уже двое детей, а потом, в ее возрасте другая школа, новая обстановка… Бедняга. — Гарри глотнул кофе и вздохнул. — Знаешь, для таких мерзавцев нет оправдания. Все шло не так, и меня просто бесит, что никто не желает брать на себя ответственность, хотя есть за что. Тех чиновников из службы пробации, которые за него отвечали, в шею надо гнать с работы. Того, кто дал ему категорию низкого риска, надо уволить, а еще лучше привести его в ту квартиру, показать тело мертвой женщины и спросить: ему что, и теперь кажется, что Мерфи в группе низкого риска? Ты представляешь, сколько человек убили в прошлом году эти отпущенные под честное слово?

— Нет, точно не знаю.

Гарри наклонился к ней:

— Почти полсотни. Что они там думают — как нам работать? Как только их осудят и посадят, тут же снова освобождают! Прямо зло берет. Я тебе так скажу: если бы этот отморозок убил мою дочь, я бы его собственными руками задушил. А почему нет? Дадут двенадцать лет, так я за хорошее поведение выйду через семь, может, еще раньше. Я не шучу. Вон министр внутренних дел говорит, что у нас кризис. Какой, к черту, кризис? Я бы сказал, что дело гораздо серьезнее. У меня друг в тюрьме работает, так он мне рассказывал, что Ассоциацию тюремных работников уже предупреждали: сажать больше некуда — и так то бунт устроят, то в заложники кого-нибудь возьмут, и это почти каждую неделю. И знаешь что? Министерство внутренних дел выделяет на каждого заключенного почти четыреста фунтов, так что, если подсчитать, налогоплательщикам все они обходятся больше чем в десять миллионов. И что, у нас строят новые тюрьмы? Ничего подобного! Зато извращенцы вроде Мерфи освобождаются раньше срока. А теперь заключенным еще и ключи от камер собираются давать, чтобы не ущемлять их достоинство! Господи, я просто не понимаю, куда мир катится! — Гарри допил кофе и встал. — Извини, — произнес он со смущенной улыбкой. — Выговориться надо было.

— А ты с женой разговариваешь о работе?

— Нет. Когда я отсюда выхожу, то стараюсь держать все в себе, но тут, когда моя дочь такого же возраста… Я все смотрю на нее, потом на жену и думаю: а что, если бы такое случилось в моем доме? Если бы ко мне зашел маньяк, которого на улицу выпускать нельзя? Да вот хотя бы бедолага Джимми…

— Извини, кто?

— Ленгтон. Какой-то нелегальный иммигрант чуть его не пришил, и я слышал, дела у него не очень.

— В каком это смысле «не очень»?

— Ну, ходить-то он вроде не будет?

Анна вспыхнула:

— Почему это не будет? Конечно будет! Не знаю уж, с кем ты говорил, но ему сейчас гораздо лучше!

— Да встретил тут одного, только что выписался из того реабилитационного центра. Он мне и рассказал. Может, я чего не понял, ты уж прости.

— Да, ты не понял, Гарри.

— Так я и говорю, прости. Я знаю, вы с ним… как уж это? Живете вместе?

Анна встала и взяла со стола папки.

— Надеюсь, ты вразумишь своего друга. Джеймс скоро должен вернуться на работу.

— Так это же здорово!

И с этими словами Гарри ушел, оставив ее в смущении и гневе. Но все равно она была ему благодарна — из головы улетучились мысли об Артуре Джордже Мерфи. Она не позволит ему вмешаться в свою жизнь. Одного Ленгтона вполне достаточно.

Анна чувствовала себя защитницей Джимми, но расстроилась из-за того, что пополз слух, будто он не сможет ходить.