Лес Самоубийц - Джереми Бейтс

— Не знаю, — ответил Томо. — Поеду за ним.

Мы проследовали за минивэном Хонды по лабиринту улочек и остановились напротив железнодорожной станции. Здание — деревянный каркас, оштукатуренные стены, коричневая гонтовая кровля. Такое смотрелось бы гармоничнее где-нибудь в швейцарских Альпах, а не здесь, в сельских районах Японии. На станционной парковке было так же пустынно, как и в остальном городе. Хонда затормозил перед главным входом. Мы остановились сразу за ним.

— Ты не знаешь, зачем он сюда приехал? — спросил я у Томо.

Томо покачал головой.

— Хочет надувать меня. — Он бегло говорил по-английски, но постоянно путал склонения, числа и формы глаголов.

Я посмотрел назад. Мел все так же крепко спала.

— Посиди с ней, — сказал я Томо. — Пойду выясню, что происходит.

Я вышел из машины. Воздух освежал и пах осенью. Мое любимое время года. Оно всегда навевает воспоминания о детских забавах на Хэллоуин, о том, как мы мастерили пауков из кухонных ершиков и бумажные привидения, а вечером клянчили конфеты у соседей.

Я подошел к машине Хонды. Водитель и пассажиры уже покинули авто и стояли на улице, потягиваясь и разминая мышцы. Хонда носил красную куртку и штаны цвета хаки со складками на поясе и плотными манжетами на штанинах. У него была густая черная шевелюра с проседью на висках. Его плоскую переносицу венчали очки в тонкой металлической оправе. Хонда работал в японской строительной компании и утверждал, что встречался с Дональдом Трампом в его «Трамп Плаза» во время командировки в Нью-Йорк. Он рассказывал, что дочь Трампа лично проводила его с коллегами в кабинет отца. Не дожидаясь, пока посетителей представят официально, эпатажный здоровяк вскочил из-за стола и громогласно заявил: «Вы хотите со мной сфотографироваться, да? Подходите, парни!» Что это было — стереотипы о падких до фотовспышек азиатах? Или мания величия в чистом виде?

У Нила были короткие русые волосы, и он не любил бриться — его нижнюю челюсть почти всегда покрывала щетина. Как и Хонда, он носил очки, правда, предпочитал модную черную оправу. Нил жил в Японии вот уже двадцать лет и все это время преподавал английский как иностранный. Он был достаточно замкнутым человеком, и мне никак не удавалось поболтать с ним по душам.

Из рассказов коллег я узнал, что Нил когда-то приехал в Японию со своей первой женой, Киви, чтобы скопить на семейный дом в Веллингтоне. Это было в те времена, когда курс иены взлетел до небес, а новозеландский доллар падал день ото дня.

В какой-то момент у Нила закрутился роман со студенткой, лет на десять его младше, — значит, ей на тот момент было около двадцати двух. Супруга прознала про интрижку, вернулась в Новую Зеландию и развелась с ним, забрав все их совместные сбережения. А Нил остался здесь. Он жил от зарплаты до зарплаты, как делало большинство иностранных учителей, независимо от возраста, и, насколько я мог судить, наслаждался беззаботной жизнью.

Я понятия не имел, чего ожидать от Джона Скотта, парня из армии. Чуть ниже меня ростом — где-то пять футов десять дюймов, коренастый. Короткая стрижка, абсолютно заурядное лицо с глазами василькового цвета и волевой челюстью.

Что меня раздражало в нем? Кажется, причиной тому была его кожаная куртка. Сшитая из тонкой кожи, она доходила Джону Скотту до середины бедра и выглядела скорее стильной, чем удобной. Кто вообще натягивает такое, когда собирается карабкаться на гору? А может, меня выводила из себя его обескураживающая самоуверенность. Когда мы подобрали этого парня возле кофейни и стали знакомиться, он хлопал всех по спинам так непосредственно, будто водил с нами знакомство целый год, а не встретил нас пару минут назад.

— О, Итос! — приветствовал меня Джон Скотт. Думаю, он просто забыл мое имя, потому что зовут меня Итаном. Или он придумал что-то вроде дружеской клички?

— И зачем мы сюда приехали? — обратился я к Хонде.

— Скоро начнется буря, — ответил тот, посмотрев на небо. Я тоже бросил взгляд наверх (о, эти обезьяньи инстинкты!). Наверху никаких чудес за прошедшие две минуты не произошло, и темные тучи по-прежнему нависали над нашими головами.

— Облака еще может разогнать ветром, — сказал я и взглянул на Нила. — Что скажешь?

Он помотал головой:

— Я бы не стал всерьез на это рассчитывать.

— Мы можем подождать немного.

— Но сколько? Я думал, наш план состоит в том, чтобы начать прямо сейчас.

Маршрут на гору Фудзи поделен на десять станций, первая из которых стоит у подножия, а десятая — и есть сама вершина горы. Дорога доходит до пятой станции. Идея была такова: доехать до этой отметки, оставить там машины и начать восхождение примерно в четыре часа пополудни. После трехчасового трека мы планировали занять одну из хижин, которые часто попадались на маршруте, поесть, вздремнуть и выдвинуться дальше ровно в полночь, так, чтобы на вершине горы пройти под синтоистскими ритуальными воротами — тории — в четыре утра, как раз на рассвете.

— Мы можем пошататься по городу часов до десяти вечера, а потом начать восхождение, — предложил я.

— Пройти весь путь до вершины ночью, без остановки? — засомневался Нил.

Я кивнул.

— И что мы будем делать весь день? — возмутился Джон Скотт. — Сидеть и разговаривать?

В его устах это звучало как величайшее наказание.

— А как насчет «Фудзи-Кью»? — предложил Хонда.

— Парка развлечений? — вспомнил я.

— Нет уж, спасибо, я не собираюсь торчать там весь день! — возразил Джон Скотт.

— И что ты предлагаешь? — спросил я у него.

— Понятия не имею. Надо подумать.

— Вокруг города много горячих источников, — вспомнил Хонда. — Мы можем поехать искупаться, а потом принять ужин.

— Поужинать, — рассеянно поправил его я. Обычно я никогда не делаю этого за пределами классной комнаты, но «принять ужин» — одно из любимых японцами выражений, которое так режет слух, всегда действовало на меня раздражающе. Когда преподаешь достаточно долго, можно наслушаться весьма странных вещей. Однажды я спросил на уроке одну симпатичную студентку, что у нее было на обед, и она ответила: «Кура». Я поинтересовался, где она ее купила, на что получил ответ: «В автомате у школы». И тут до меня наконец дошло, что все дело в неправильном произношении — она хотела сказать «кола».

— Ой, да! Поужинать! — спохватился Хонда. — Извини, все время путаю.

— Знаете, провести весь вечер голышом с парой мужиков в одной луже — это не совсем то, о чем я мечтал прошлой ночью, — заявил Джон Скотт.

Прозвучало это грубовато, но, честно говоря, тут я был