21 день - Анн-Кристин Гелдер

Вернувшись домой, поднимаюсь в спальню и захожу в свой онлайн-банк. Наверняка это был просто сбой в системе, который, возможно, уже устранен. Но вскоре мой оптимизм испаряется. Видимо, кто-то наложил лапу на мой счет в пятницу и уйму денег пожертвовал в какие-то фонды за границей.

И теперь мой счет — абсолютный ноль.

Звоню в банк. Отменить трансферы невозможно — по всем формальным признакам переводы были осуществлены мной. Оператор советует мне обратиться в полицию. Когда после быстрой проверки я также узнаю, что моя кредитная карта заблокирована и поэтому у меня нет шансов получить наличные, у меня на глазах выступают слезы беспомощности.

Что мне теперь делать? Нежданное банкротство сильно ограничивает мои варианты действий. Собрать чемоданы и дать деру — больше не вариант. Все, что у меня осталось, небольшой «стратегический запас» наличных. Рано или поздно придется занимать деньги у знакомых. Уже представляю выражение лица Джози…

Закрыв свой банковский аккаунт, проверяю почтовый ящик. Мимолетным взглядом скольжу по теме письма, нагнавшего на меня столько паники в пятницу. Осталось десять дней. Сегодня понедельник, так что до окончания обратного отсчета всего семь по факту. И что потом? Неопределенность хуже всего на свете. Я опускаю экран ноута на клавиши.

В этот момент все чувства, подавляемые мной еще с позапрошлой ночи, разом накатывают на меня. Напряжение. Стыд из-за двойного конфуза с полицией. Разочарование из-за недоверия Джози. Страх перед обещанным отравлением. Неуверенность, потому что кто-то, кажется, умудряется входить в мой дом незамеченным… и столь же незаметно уходить.

Мои глаза горят, горло сжимается, и я начинаю дрожать. Все это слишком. Слишком много для одной меня. Обхватываю руками колени и опускаю на них голову, слезы текут ручьем по моим щекам.

Меня тянет вцепиться себе в предплечья, дабы дрожь улеглась. Мне не было по-настоящему тепло после той грозы в лесу, если не считать ужасного эпизода в сауне. Во мне поселился холод, который подсознательно присутствовал даже тогда, когда со мной рядом был Карстен. Наверное, было бы лучше, если бы я уехала на две недели и не возвращалась, пока не закончится чертов нулевой день. Но куда же теперь без денег?

Складываю пустые коробки от еды в пакет и отношу его в угол комнаты, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем постоянная угроза сведет меня с ума. Это не жизнь. Как отшельник, я сижу в спальне со своими запасами на крайний случай, выходя только в туалет, и даже это для меня непосильно. Как долго это будет продолжаться? Разве я не должна была предпринять что-то давным-давно, чтобы положить этому конец? Или, может быть, я так усложнила жизнь незнакомцу своей осторожностью, что он сдался-таки?

Качаю головой. Бессмысленно гадать на гуще. Я больше не хочу, чтобы меня терроризировали какие-то глупые электронные письма только потому, что кто-то решил воскресить наши детские шалости и опробовать их на мне. Ну уж нет, никакого больше бездействия. Отныне я буду действовать, а не просто реагировать. Я не дам страху овладеть мной. Я буду сражаться.

Итак, еще раз к прошлому. Патрик и Дэйна отпадают, Ника уже нет в живых. Все-таки где-то здесь и зарыта собака. Каким образом нынешние события связаны с той порой? Ох, если бы я только знала. Мне явно не хватает какого-то кусочка пазла.

Со вздохом складываю бо́льшую часть своих покупок в сумку и несу ее вниз на кухню вместе с посудой из спальни. Там сажусь за стол, раскладываю вокруг себя припасы и задумчиво подпираю подбородок ладонями.

Каковы мои варианты? Сидеть на кровати и бояться — не вариант. Я должна что-то сделать. Вероятно, было бы лучше отдалиться от знакомой мне среды и таким образом уйти от опасности. Оставить дом хотя бы на несколько дней. И снова мой пустой счет заставляет меня колебаться.

Встаю, наливаю воду в чайник, включаю его и беру из коробки чайный пакетик, который помещаю в одну из чашек, принесенных из спальни. Снова открываю свой ноутбук, чтобы найти дешевый пансион, не требующий предоплаты. Мне нужно выбраться из этого дома. Прежде чем я открываю браузер, мой взгляд падает на снимок, где я сплю спиной к неведомому фотографу. В несколько кликов заменяю его старой картинкой с закатом и удаляю фото с жесткого диска. Хоть какое-то облегчение!

Первый глоток чая с шалфеем сразу обжигает мне язык. Проклятие. Ну все у меня в последнее время идет наперекосяк. Мою и чищу морковку, поглядываю на часы. Всего-то полдень, а мне уже кажется, будто я не спала целую вечность.

С чашкой чая в руке начинаю бесцельно слоняться по дому. Когда я прохожу мимо картины на лестнице, меня охватывает неприятная дрожь. Чертов лис смотрит влево, и хотя Джози прислала мне фотку в качестве доказательства, что так и должно быть, ситуация менее неправильной не становится.

В спальне проверяю, на месте ли перцовый баллончик. После секунды-другой колебания хватаю ручную лопату, прежде чем вернуться вниз. Если бы Джози увидела меня в этот момент, все ее опасения подтвердились бы. С чашкой чая, вооружившись перцовым баллончиком и лопатой, крадусь вниз по ступенькам, и со стороны это все наверняка выглядит жуть как ненормально.

Заметив, что послеобеденный спад ударил по мне в полную силу, решаю посмотреть сериал на диване в гостиной. В конце концов, я официально болею, так что отдыхать для меня вполне законно. Выходные и ссора с Карстеном этим утром были чрезвычайно утомительными.

Ставлю пустую чашку на стол, опускаюсь на мягкие подушки и тянусь к пульту на подлокотнике. Чуть не сшибаю на пол торшер — промахиваюсь буквально на пару-тройку сантиметров. Хмурюсь раздраженно — да что это такое, в самом деле? Голова будто ватой набита. Неужто я так мало спала прошлой ночью, что уже с ног валюсь? Или третий бокал вина прошлой ночью был лишним? Но ведь тогда я должна была ощутить последствия сразу по пробуждении, верно?

Я щурюсь и сосредоточиваю взгляд на пульте дистанционного управления, который вижу как расплывчатое черное пятнышко. Сбитая с толку, я несколько раз моргаю, заставляя себя сосредоточиться, но это ничего не меняет. Что не так со мной?

Что-то… что-то не так.

Внезапно становится еще холоднее. Эта ошеломляющая тяжесть не имеет ничего общего с прошлой ночью и не является естественным признаком усталости.

Похоже, я